Правительница Д'Хары (СИ)

Никки не стала упоминать то, что было и так очевидно: когда она закончила с этим, у нее не было сил даже для того, чтобы найти ближайшую скамейку. Она просто сползла по стене, прижимая к себе новорожденного, а все оставшееся время пыталась прийти в себя. Прямо сейчас у нее буквально не было ни крупицы магической силы, которую она могла бы использовать без вреда для себя.

Она не смогла бы найти слов, которые опишут то, что ей пришлось проделать. Впервые ее действия вызывали страх у нее самой. Она лечила многих людей, но та магия, которую она использовала этой ночью, не шла ни в какое сравнение со всем, что она делала до этого. Она не восстанавливала — она создавала, лишь примерно понимая, что ожидает увидеть, и вливая все свои силы в само жизненное начало этого создания. Только отдав все ресурсы своего дара на то, чтобы этот ребенок мог жить, она, впервые за сотни лет, смогла почувствовать истинную суть своего дара и его связь с Благодатью и тем, что она олицетворяет.

Она не подозревала, что ей когда-нибудь удастся постичь это, и в какой-то мере она была благодарна судьбе за это откровение. И, возможно, Томасу, который с самого рождения взял за привычку доставлять ей трудности.

Она могла бы усмехнуться от мысли о таком неожиданном и в то же время предсказуемом повороте в их жизнях, но рана от его ухода еще была слишком свежа. Она старалась не думать о человеке, который отправился в Храм Ветров вместе с Ричардом, чтобы не испытывать лишние чувства и эмоции. Судьба не могла подготовить ее к этому, но она с самого начала знала, как все закончится.

В другое время или в другом мире они могли бы быть вместе, но Никки была реалисткой. Закостенелой, побитой жизнью реалисткой.

— Я никогда не использовала магию в таком ключе, — она решила направить разговор в другое русло, не желая признаваться в том, что ей было больно — по-настоящему больно думать о нем. Теперь, когда она заговорила о своем поступке, в ее голосе была не тоска, а чистое благоговение.

Неожиданно для нее Зедд прыснул.

— Вы, Сестры Тьмы, всегда искали власть за пределами собственных возможностей, даже не догадываясь, какой силой уже наделены. Теперь ты, должно быть, понимаешь, что даже Владетель не сможет дать тебе большее могущество, чем то, которым ты уже обладаешь?

— Это и есть одна из причин, по которой я уже не принадлежу Владетелю, волшебник.

— Ричард был бы рад это услышать, — тихо сказал Зедд, после чего он и Никки одновременно опустили взгляд на Эддарда. Никки поджала губу, убеждая себя, что было еще слишком рано искать в этих словах скрытый смысл.

 

Через несколько минут Кэлен, сказав, что она может позаботиться о своем сыне самостоятельно, попросила всех людей, практически сутки не отходивших от нее, отправиться к себе в комнаты и отдохнуть. Старушка-повитуха, Волшебник Первого Ранга и Сестра Тьмы согласились, пусть и неохотно; морд-сит же принялись наперебой рассказывать о том, что они успели вздремнуть, пока Никки и Зедд занимались целительством. Кэлен не очень-то верила им, но знала, что спорить с ними, по правде говоря, не имело смысла.

Когда в комнате помимо нее остались только две морд-сит, она воспользовалась наступившей тишиной и опустила взгляд, чтобы понаблюдать за своим сыном. Это маленькое создание, которое она держала на руках, пока что не имело практически ничего общего с тем человеком, которого она знала как двадцатилетнего юношу и который стал так сильно дорог ей. Единственное, что сейчас связывало их образы в ее голове — это серые глаза и черные волосы, которые, если говорить о ее новорожденном ребенке, пока что были слишком короткими, чтобы по ним можно было сказать, как они будут выглядеть в будущем. Но она-то знала, что они будут вьющимися, беспорядочно уложенными, как знала и то, что он, как и его отец, будет запускать в них пальцы, когда ему будет необходимо собраться с мыслями или совладать с эмоциями.

Кэлен вспомнила их первые и последние объятия и то, что он прошептал ей на прощание. Перед тем, как выпустить ее из своих рук, он сказал лишь два слова: «до встречи». Тогда Кэлен, разрываемая на части родовой болью, не сразу поняла, что крылось за ними, но сейчас… сейчас она поняла абсолютно все. И, как бы странно это ни было, ей не хватало Томаса — того, который оправился от обмана и встал в один ряд с Ричардом и Бенджамином, чтобы сразиться с превосходившими по силам имперцами, а затем отправился в Храм Ветров.

Она наклонилась, чтобы поцеловать младенца в лоб, чем вызвала у него сонное ворчание. Перед ее глазами промелькнула картина того, как Томас церемонно закатывал глаза, обожая таким образом выражать свое неудовольствие.

На губах Кэлен расцвела улыбка, когда она крепче прижала его к себе.

— Твой характер ничуть не изменился с нашей последней встречи, — тихо проговорила она, склонив голову так, чтобы их носы соприкоснулись кончиками. — Я рада снова увидеть тебя, Эддард.