Правительница Д'Хары (СИ)

Кэлен не отреагировала на их слова: как только они встретили их у южных границ развалин Касски, она спросила, не видел ли кто-нибудь лорда Рала после окончания битвы, и в ответ получила лишь скромные покачивания головами. Трое солдат и одна морд-сит обменялись понимающими взглядами: они все утратили связь с ним и знали, о чем это свидетельствовало.

Д’харианцы рассказали ей, что лорд Рал появился на поле боя необычным путем — ни много ни мало вышел из внезапно ударившей в землю молнии шириной в половину человеческого роста, которая испепелила врагов в радиусе десятка футов, и затем взял с собой отряд из двух десятков солдат, чтобы отправиться прямо к Джеганю.

— С ним был темноволосый юноша примерно двадцати лет? — спросила их Кэлен.

— Нет, — ответил один из них.

— Я был в этом отряде, — сказал второй. — Он собрал нас как раз для того, чтобы спасти его из лап Джеганя. Только зачем — не пойму; он отразил арбалетный болт, когда лорд Рал попытался выстрелить в Сноходца.

— Отразил? — в неверии спросила Никки. — У него не было причин защищать Джеганя.

— Тем не менее, я видел это собственными глазами.

— Я видел этого юношу, когда Магистр возводил границу. Он помогал ему в этом, — вступился за Томаса третий солдат. Два других не стали перечить: поступок молодого человека ввел их в ступор, но тот факт, что он все это время был на их стороне, оставался непререкаемым.

— Что случилось после? — Кэлен отчаянно надеялась, что услышит ответ на самый важный для нее вопрос, но сведения д’харианцев заканчивались ровно на этом моменте. Далее они помнили лишь бегство имперцев, о котором уже готовились рассказывать своим внукам.

По мере продвижения от периферии лагеря к его центру окружение шестерых всадников практически не менялось. Изнуренные лица, тихие разговоры и полное оцепенение людей, в глазах которых читалась вся глубина их неполноценности. Они сражались за свободу и за лорда Рала, который когда-то, свергнув отца-тирана, дал ощутить им ее вкус. Пропавшая связь дезориентировала их, заставляя меркнуть радость от победы, давшейся столь дорого.

Часовые у шатра командования приняли лошадей Кэлен, Никки и Кары, позволив им пройти внутрь втроем. Никто не обмолвился ни словом: Никки и Кара молчали почти весь пути из Касски, который занял больше суток, из-за полного отсутствия настроения, а Кэлен берегла силы, которых у нее практически не осталось после долгой дороги, и не пыталась концентрироваться на собственных мыслях, пока не встретится лицом к лицу с Джеганем.

— Я хочу видеть пленного, — заявила она еще с порога. Ее голос звучал твердо, как звучал всегда, когда она нуждалась в немедленном исполнении ее требований. Ноги едва держали ее, и она боялась, что долгое ожидание заставит ее свалиться в бессилии прямо к ногам пленника, которого она хотела допросить. Это было неприемлемо.

— Я провожу вас, Мать-Исповедница, — лично генерал Райбих взялся выполнять ее приказ. Уже когда он поравнялся с ней и они вместе вышли из шатра, а ей более не нужно было держать маску под его взглядом, она смогла немного перевести дух. — Предупреждаю, что он, кажется, немного не в себе.

— Если под этим вы имеете в виду, что он — самоуверенный сукин сын, то он как раз в своем привычном амплуа.

— Наоборот, Мать-Исповедница. Когда мы схватили его, он не сопротивлялся, и до сих пор не сказал ни единого слова, будто не заметил, что что-то изменилось. Он даже на еду и воду не обращает никакого внимания.

Кэлен внутренне напряглась. Если это был какой-то план, то его разгадка была не самой простой. Она переглянулась с Никки и Карой, но те тоже казались запутанными.

— Что-нибудь еще, что мне стоит знать? — сухо уточнила она, на что получила уверенное «нет».

Шатер, в котором держали пленного, находился прямо посреди лагеря, и охранялся не хуже, чем вся тюрьма в Народном Дворце. Кэлен не приходилось сомневаться в целесообразности этих мер. Когда она подошла ко входу в шатер, ее сердце бешено колотилось вовсе не от мысли, что она встретится с тем, кто искалечил ее душу и тело — она предвкушала, как будет вынимать из него все, что он знал о том, что произошло с ее мужем. Эта мысль была искрой для пламени ее сознания, которое вспыхнуло десятками вопросов, стоило ей пройти мимо отсалютовавших ей солдат.

Вопрос о том, почему Джеганя держали в шатре, а не в какой-нибудь яме, отпал сам собой, когда она увидела его неподвижно сидящим, буравящим взглядом землю. Генерал был прав: не таким она ожидала увидеть человека, благодаря которому весь Новый Мир оказался на грани вымирания. В одном лишь главнокомандующий д’харианской армии оказался неправ: Сноходец все же отреагировал на появление трех женщин, оторвавшись от созерцания пола. Его непроницаемые черные глаза не выдавали, к кому именно был прикован его взгляд, но слабейший поворот головы в сторону Кэлен, стоявшей посередине, дал ей понять, что все его внимание было обращено на нее.