Правнук брандмейстера Серафима

– Она уже уехала, – бесстрастно ответил Влад, но чуткий слух Марианны различил в его ровном голосе едва заметную горечь.

– Послушай, Влад, – наконец решилась она спросить то, из-за чего и затеяла этот разговор, – почему у вас со Славой одна дата рождения? И имена у вас совпадают. Вы даже внешне похожи! Раньше я не замечала, а сейчас вижу – одно лицо, только ты выглядишь постарше…

– Пойми, Марианна, – он развел руками, умоляя простить его за то, что собирался сказать, – это не только моя тайна. Я не знаю, могу ли говорить с тобой об этом. Тут, в Индии, все так перепуталось…

Он произнес это с извиняющейся улыбкой, но с такой твердостью, что Марианна поняла – не скажет.

– Ладно, – неожиданно легко уступила она, чувствуя на себе его взгляд. – Нет так нет. Ну, удачи тебе!

– Да уж! – невесело усмехнулся он своим мыслям. – В Москве удача мне точно понадобится. Счастливо оставаться!

Он отдал ключ подошедшему портье. Затем наклонился, быстро поцеловал ее в щеку и, прихрамывая, двинулся к выходу со двора гостиницы. Она проводила взглядом его широкую спину и пожала плечами, как бы отвечая на собственный невысказанный вопрос.

Глава 7 Письмо

Танюшкин потер кулаком покрасневшие глаза и, подумав, дописал несколько строчек. Ночью он почти не спал. Лежал на спине, чувствуя ровное дыхание прижавшейся к нему Марианны. Глядел в темноту, которая липла к зрачкам, будто его с головой засунули в черный полиэтиленовый пакет. Индийские барабаны в висках отбивали прощальные минуты. Послезавтра – самолет в Москву…

Слава перечитал письмо и выглянул в окно. Как раз вовремя! Он поспешно сунул конверт в тумбочку. Марианна закончила разговаривать по мобильному и прихрамывая шла к их номеру. Лицо ее раскраснелось, крылья тонкого носа раздувались.

На ходу она знакомым решительным жестом отбросила со лба растрепавшуюся прядь светлых волос. Да уж! Даже отсюда ему было хорошо слышно, как какому-то незадачливому Мишке с работы досталось по первое число.

Слава побаивался тревожить ее в такие минуты. Она еще была вся на нервах, мысленно в своей сделке, и могла, не со зла, сказать ему что-нибудь резкое. Он не обижался. Понимал: такая уж она есть, не переделаешь.

«И все-таки, – подумал он, – письмо – это как-то неправильно».

Им надо просто по-человечески поговорить друг с другом. Она, конечно, расстроится. А может, не надо ее напрасно тревожить. Вдруг все и так будет нормально… Хотя нет, надо честно рассказать Марианне обо всем.

Но как сказать, что в любой момент он может исчезнуть из ее жизни и что от нее зависит, останется он или нет? Готова ли она повесить себе на шею такую обузу?

Здесь, в Индии, они оба попали словно в волшебную сказку, но впереди возвращение в Москву. Там другой мир, все другое. Она не будет такой, какой он знает ее сейчас. И он быстро станет для нее чужим. Еще хуже, если она поверит, что сможет ему помочь, а с ним все-равно что-то случится. Словом, тупик – и сказать нельзя, и промолчать невозможно…

– Скучал?

Марианна вошла и, прижавшись к груди Танюшкина, потерлась щекой о его широкое плечо, словно хотела прогнать мысли о работе. Он поразился тому, как смягчилось выражение ее лица.

Еще секунду назад она представлялась ему грозной воительницей, подобной амазонкам, стремительно несущимся навстречу врагу, а сейчас перед ним стояла совсем незнакомая женщина, милая, непривычно тихая.

Он не переставал удивляться, как сильно переменилась Марианна за то короткое время, что он отсутствовал. Стала мягче, сдержаннее. Даже ее порывистые резкие движения теперь, когда она разговаривала с ним, менялись, приобретая незнакомую ему тягучую плавность.

За последние дни он несколько раз ловил на себе ее встревоженный взгляд, точно она боялась, что он снова исчезнет, и все в нем замирало от нежности и жалости к ней, такой тоненькой и хрупкой.

Сама Марианна не обмолвилась об это ни единым словом, но от Даши он узнал, что ее почти уволили.

– Как ты исчез, она из комнаты больше суток не выходила! Помощница нашего председателя все трубки оборвала, а Марианна телефон не берет! Та мне дозвонилась, орет как безумная, а я что? Глянула – она сидит на кровати, что-то шепчет про себя. Влад уже хотел врача вызывать, да я отговорила… Помощнице наврала, что Марианна в горах, связи нет…

– Нет тут гор-то, – возразил Слава, безуспешно пытаясь представить гордую Марианну в таком состоянии.

– Да какая разница! – отмахнулась Даша. – Председатель наш все равно разозлился, пообещал ее уволить, если срочно не вернется в Москву. Я зашла сказать, а она смотрит сквозь меня и не видит…

– И что? Уволили? – напрягся Танюшкин.

– Почти уволили, но повезло. Клиент сам вернулся. Не вышло у него в другом банке. Потом, слава богу, ты объявился. Тут уже Марианна в себя пришла и за два дня сделку до ума довела.

– А что с ней такое было? – спросил Танюшкин. – Павловский же вернулся еще ночью.

– Дурак ты, Славка! – рассердилась Даша и ушла, как обычно в последнее время, не прощаясь.