Правнук брандмейстера Серафима

Впрочем, так оно и лучше. Все равно стрелок из него никудышный. Эх, сюда бы армейский гранатомет! Но верный Михалыч остался в прошлой жизни, вместо него пистолет и шесть патронов! «Застрелиться и одного хватит…» – прокралась в голову непрошенная мысль, но Танюшкин отбросил ее, как грязный окурок, и попытался сосредоточиться на чем-нибудь позитивном.

Осторожно пригладил потные волосы на макушке. «Лезут, проклятые! Если так пойдет, к сорока годам лысина, как у отца, появится. Медицина здесь, в Индии, хорошая, наверняка есть у них что-нибудь для роста волос…»

За спиной послышался шорох. Все его спокойствие слетело в один миг. Резко обернувшись на звук, Танюшкин ткнул стволом в темноту и стиснул курок. Осечка! Палец продолжал давить на спуск, но выстрела не последовало.

«Черт! Забыл снять!» – выругался он, и большой палец левой руки дернулся к предохранителю.

– Не стреляй! Я не враг тебе! – прошелестело из темноты.

Говорили на ломаном английском. Танюшкин замер, тяжело дыша и обливаясь потом. Руки его дрожали, и пистолет в них ходил ходуном, упираясь дулом в липкую сырую темноту.

– Ты кто? – подозрительно спросил он, вспомнив слова Ганеши об умении ракшасов принимать чужие обличия.

– Хочешь, зажгу свет? – предложил слабый задыхающийся голос. – Я и так вижу, но тебе будет спокойнее. – Давай, – помедлив, согласился Танюшкин.

Он уже пришел в себя, рассудив, что ракшасы вряд ли бы стали ради него пускаться на подобные хитрости. Невелика птица! Сожрали бы с потрохами, и дело с концом.

Вспыхнул фитилек маленькой глиняной плошки, и Танюшкин содрогнулся, увидев в его прыгающем свете ожив-360-ший скелет. Голый, обтянутый ссохшейся кожей череп с глубокими провалами вместо глаз. Однако мертвец поднял зажмуренные веки, и Танюшкин снова вздрогнул. На него не мигая смотрели яркие светлые, словно граненые глаза оборванца, которого он встречал в городе и видел во сне. – Не пугайся, я еще живой, – сказал светлоглазый, заметив, как изменилось лицо Танюшкина.

– Ты кто? – повторил свой вопрос Слава, не отрывая глаз от держащей светильник руки. Она казалась нереально прозрачной, и все ее кости можно было увидеть, как на рентгеновском снимке.

– Пойдем! – не отвечая на вопрос, сказал светлоглазый. – Покажу оружие.

Огонек светильника поплыл в темноту, то исчезая, то появляясь в поле зрения. Танюшкин, помедлив, последовал за ним. Незнакомец ступал совершенно бесшумно, и Слава слышал только свои шаги и хрипы в легких. Иногда ход сужался, и Танюшкину приходилось протискиваться боком. К счастью, идти пришлось недолго.

Минуты через три светлоглазый остановился и поднял с пола фонарь. Включил, и его мощный луч осветил еще одну просторную пещеру, в углу которой громоздились ящики, по виду армейские. Точно, армейские! Ноздри втянули давно позабытый сладковатый запах оружейной смазки. Первой же находкой оказался прислоненный к стене автомат АК-47 со снаряженным магазином.

– Ну спасибо, друг! – повеселевший Танюшкин передернул затвор. – Тебе бы лучше поспешить домой, пока не началось…

– Они придут оттуда, – незнакомец махнул фонарем в сторону, противоположную от ящиков, где виднелась грубо сколоченная двухстворчатая дверь на ржавых петлях. – Другой дороги нет.

Подойдя ближе, Слава уперся плечом в сырые доски и с силой толкнул скрипучую правую створку. К его изумлению, она поддалась неожиданно легко и с грохотом обрушилась в разверзшийся проем. Когда улеглась пыль, Танюшкин разглядел прямой широкий коридор, который уходил вниз под гору и вместе с лучом фонаря обрывался во мраке.

Он посмотрел на часы и поспешил заняться ящиками. И тут его ждал сюрприз. Танюшкин еще издали заметил в темноте слабое свечение, напомнившее знакомый силуэт гранатомета. Боясь поверить собственным глазам, присел на корточки и осторожно взял в руки грозное оружие.

Бережно провел шершавой ладонью по гладкой холодной стали ствола. Неужели Михалыч? Или его брат-близнец, сошедший с того же токарного станка? Гранатомет, казалось, узнал Танюшкина и пригрелся в руках, как домашний кот.

В ящиках оказались гранаты. Похоже, бандиты торговали оружием и держали под рукой образцы для покупателей или просто на всякий случай. Танюшкин, ощущая в себе удивительное спокойствие, сноровисто, будто и не прошло целых тринадцать лет, зарядил Михалыча и бережно отложил гранатомет в сторону.

Осколочно-фугасная граната – не пулька из Макарова! Это вещь реально страшная. Один раз он выстрелить точно успеет, а больше, может, и не получится. Не предназначено это оружие для стрельбы в пещерах. Заденет ящики с гранатами реактивной струей из заднего раструба – и поминай как звали! Слава зацепился за эту мысль и передвинул несколько ящиков в сторону – зачем лишать себя шанса на второй выстрел.

За спиной хрустнули камешки.

– Ты чего не ушел? – спросил он светлоглазого, оборачиваясь. – Жить надоело?

Тот хмыкнул и демонстративно уселся на ящик. На его страшно худом лице играла блаженная улыбка.

– Не пойдешь? Ну как знаешь! – не стал спорить Танюшкин и перестал обращать внимание на своего странного помощника.