Право голодных (СИ)

Когда Дженни встречалась с Сынчолем, он периодически помогал. Как-то раз они все вместе отправились в парк аттракционов, и это стало бы чудесным воспоминанием, если бы не три таксиста, которые отказались освобождать багажник для того, чтобы сложить туда коляску. Дженни тогда взяла оторопь, Джису спряталась за новой своей, холодной и безразличной личностью, а Сынчоль, обычно тихий и скромный, яростно выговаривал взрослым мужчинам что-то о морали и этике. Девушки его не слушали.

Джису позже поняла, что эта ситуация – стала их негласным договором. Дженни казалось, что ей будет не слишком обидно не так часто покидать дом, если её во внешнем мире такая агрессия встречает. Джису притворялась, что ей и в четырёх стенах хорошо. Она всё понимала. Пусть и была она всего на год старше, у сестры, шестнадцатилетней девчонки, не было столько сил, чтобы постоянно её на себе таскать. Пусть тощую и маленькую, всё равно не было. Дженни спортом никогда не увлекалась, это у Джису были надежды на танцевальное будущее. Когда она год жила в Японии, даже пошла на айкидо, чтобы подтянуть физическую форму, добавить движениям пластичности.

Нет, Дженни слушала свою скучную классическую музыку, и спорт отрицала, не видя в нём ни удовольствия, ни смысла. Они были очень разными – сёстры Ким. Джису – творческая и свободная, с приходом в её жизнь болезни огрубела и очерствела, а Дженни – мечтательная и взволнованная, увлекающаяся всем понемножку, превратилась в жуткого практика. Джису старалась быть для сестры опорой, чтобы она, приходя домой, чувствовала, что может на неё положится. И Дженни действительно расслаблялась, и пусть пыталась сестре врать, растеряла этот свой навык, в детстве действительно уникальный и яркий.

В детстве Дженни морочила всем голову, и до сих пор легко могла обаять любого незнакомца. До сих пор она справлялась с неурядицами в жизни с помощью лжи, только вот она оказывалась абсолютно беззащитна перед теми, кого любила, перед теми, кто был ей дорог. Она не могла скрыть от Джису своё горе и свою боль, а та, пусть старалась и не лезть в душу, всё же пыталась помочь. Хоть словом, хоть шуткой. Джису пыталась Дженни не ранить, осознавая, что у той внутри всё куда мягче, куда нежнее, чем у самой Джису. Дженни сильной только притворяется, в то время как она свою силу действительно приобрела.

Джису постоянно говорила, что Дженни должна жить за них двоих. Она действительно так думала. Если уж так сложилось, что ей невозможно быть социально активной, так пусть Дженни на неё не оглядывается. Пусть встречается с парнями, ходит на вечеринки, выпивает в барах. Пусть живёт. Это ведь такое благословение – жить, не понимая, какое это счастье.

Джису нравилось, что большую часть времени она оставалась в квартире одна. Так можно было спокойно включать свою музыку, рисовать, общаться с друзьями, которых у неё было великое множество. Не совсем настоящие, конечно, были эти друзья. Они о Джису знали не всё, но ей и такое подходило. Друзья из прошлой жизни отвалились, она сама их выгоняла, запрещала пускать к себе в палату и в комнату. Может и неправильно это было, но она не могла смириться с тем, что люди, восхищавшиеся ей, завидовавшие ей, обожавшие её, теперь будут её жалеть. Нет, этого она вынести не могла.

– Онни, я очень тебя люблю, – прошептала Дженни со слезами на глазах.

– Боже, да чего же ты такая рамазня, когда выпьешь? – Горестно вздохнув, Джису погладила сестру по голове. – Что-то не ладится с твоим парнем?

– Он кажется очень несчастным, и я из-за этого злюсь.

Молчание, нарушаемое лишь тонким свистом из розетки, воцарилось в комнате.

– Ты же знаешь, что не должна всех спасать? – Дрогнувшим голосом спросила Джису.

– Если бы я могла спасти хоть кого-нибудь, – Дженни грустно улыбнулась, – но нет, я даже о нас с тобой позаботиться не могу.

– Ты чудесно обо мне заботишься, не переживай, – Джису знала, как дороги для сестры эти слова. Дженни любила, когда её хвалили, любила быть значимой.

– Онни, я боюсь, что мне будет очень больно, когда мы расстанемся.

– Да чего же ты такая пессимистка! Только начали встречаться, а уже о расставании думаешь.

Дженни привстала, выпуталась из объятий. Упёрлась коленками в твёрдый матрас, уставилась в изголовье кровати.

– Ты думаешь, можно полюбить человека, если вы почти не знакомы?

– Полюбить? Вряд ли. Это скорее симпатия, ну или влюблённость.

– Правда? – В голосе Дженни проскользнула тоска.

Джису поспешила разуверить сестру, натолкнуть на прежний, романтичный и лёгкий настрой.

– Ты же знаешь, меня можно не слишком слушать. Я о любви только из дорам знаю. Это ты у нас эксперт во всём, – она неловко улыбнулась, стесняясь того, что и правда ничем не может помочь.

Джису знала о всех отношениях сестры. И ей было очень тоскливо осознавать, откуда в Дженни, всегда витающей в облаках, мечтающей, полной восторженных представлений, столько рациональности. Она ни разу не плакала из-за расставаний. Просто выпивала пару стопок и говорила, что всё закончилось.