Право имею

Трое Чертей вытянули головы, чтобы осмотреть кухню, на которой не было никого. Никого, кроме кошки, которая так же удивленно уставилась на них. Ник подскочил с места, схватил кошку, которая тут же начала яро вырываться, попытался осмотреть ее, прокомментировав:

— Сука!

— Что?! — спросил спускавшийся по лестнице Леонид.

— Сука! — повторил Ник. — Кошке моей свой чип скормил! Тварь!

Глава 15

Шея ныла от боли — переставало действовать обезболивающее. Глеба снова спасала зима и то, что можно было завернуться в шкаф. Хотя порез он обработал и зашил, на бинтах всё равно проступала кровь.

Попутку ловил долго. Транспорт сюда не ходил — частный сектор, почти у всех либо имелись машины, либо им и незачем было выбираться в город. Глеб почти дошёл до города пешком, когда его наконец подобрал какой-то отчаянный и разговорчивый водитель. Глеб даже соврал что-то о том, что машина сломалась и пришлось её оставить там, на трассе.

У него были документы, даже несколько комплектов. Он мог уехать по любому из них, но все эти документы делались через Леонида — Глеба тут же отловили бы. Пришлось добираться неудобно, на электричках, делая крюк. И дорога, которая раньше занимала у них десять часов на машине у Глеба вышла почти в двое суток. К вечеру второго дня, помятый и спавший только в электричках, Глеб был уже в своём городе. Его отчего-то всё равно тянуло сюда. Словно он избежал когда-то своей судьбы тут и по эффекту бабочки это принесло только больше проблем. И теперь возвращался, мечтая снова собрать ту самую давно раздавленную бабочку.

Глеб не думал, что поедет сюда. Просто, когда спросил себя, куда хочет пойти, захотел в этот город. Первой мыслью было сходить к тому дому, где жили Черти раньше, но решил, что там его поймают свои же. А Глеб теперь, после побега, уж тем более не ждал от них ничего, кроме смерти.

Глебу было двадцать четыре, а он устал так, словно прожил уже лет девяносто. И сейчас он ощущал, как разваливалось на куски его старое, уставшее тело. Пешком он дошёл до окраины города. Там протекала река, берега местами были ей так подмыты, что вниз, к воде, вёл только резкий обрыв, метра в три. Глеб немного побродил по этому берегу, пока темнело, а потом сел на край, свесив ноги, уставился на город. Было тихо, только лаяли где-то собаки, холодно — джинсы тут же промокли. Дыхание вырывалось облачками пара и нервировало Глеба так, словно каждое облачко было криком, по которому его ещё можно было найти. За спиной начиналась какая-то полузаброшенная деревня. Собаки там лаяли, а вот людей видно не было. Да и Глеб надеялся, что его не видно в этой темноте, хотя он сидел в чёрном на белом. Не особо подходящая маскировка.

Глеб услышал хруст снега — кто-то без спешки шёл куда-то. Сначала показалось, что мимо, но по звуку понял — к нему. Приготовился разговаривать, отвечать и как-то убеждать, что помощь не нужна. Звук затих недалеко, где-то в метре за спиной Глеба. Он продолжал смотреть на город, будто и не замечал. Глеб ожидал чего угодно. Шаги не были знакомы, значит, это ещё не Черти его нашли. И всё равно — это мог быть кто-то из киллеров Леонида. Ведь для своих разборок он никогда не использовал Чертей. А мог быть и местный. Глеб даже не дёрнулся, его не тянуло посмотреть, кто там.

— Скажи что-нибудь.

Голос был знакомым. Настолько, что Глебу показалось — именно его он тут и ждал. В конце концов, они сюда приходили гулять с тех пор, как смогли убегать за город, через мост. Лет с пятнадцати.

Глеб глянул на Кира, но не произнёс ничего, снова повернулся к реке.

— Я же ведь себя идиотом чувствовать буду… С мертвецом разговаривать. Глеб, они звонили мне. Сказали, что ты один из Чертей. Что Лису убил ты. Глеб, это ты?

Глеб по-прежнему изображал глухонемого, головы больше не поворачивал. Тогда над ухом раздались звуки — шорох ткани куртки от движения и щелчок от снятого с предохранителя пистолета.

Темнело, но город на том берегу было видно благодаря его огням. Лёд на реке превращался в большой чёрный поток. Глеб думал о том, что тело его сбросят в эту самую реку. В прорубь. И, возможно, его не найдут никогда. Тогда он никого не подставит. Почему-то с сожалением думал о заднем дворе на базе. Но туда, видимо, отправлялись только хорошие Черти, и, даже если бы его сейчас поймали и пристрелили свои — на заднем дворе бы не закопали.

Думал о том, что по ту сторону тоже что-то есть, раз Ева их слышит. И можно ли просто уйти? Глеб был согласен на тишину, черноту — настолько он устал. И понимал, что выдаёт себя тем, что даже под дулом пистолета молчит и не дёргается.

В правую часть головы больно ударило, так, что перед глазами вспыхнуло.

* * *