Право имею

— Я не смотрю новости, — буднично отозвался Глеб.

— Тебя серьёзно, что ли, ничем не пронять? Ты не из-за Лисы такой? Ты такой всегда был?

— Можно отстегнуть меня? Наручник нагревается, — попросил Глеб.

— Тогда почему раньше не приезжал? — проигнорировал Кир. — Глеб, я был единственным свидетелем того, как тебя похитили. Это не было похоже на то, что ты с ними добровольно. Сколько всего Чертей? Они тебя шантажировали? Мамой? Нами? Тебя избили свои? — и уставился на Глеба в ожидании, когда он ответит. Глеб продолжал смотреть раздражённо и устало. — Ты пристёгнут к батарее. Не заставляй тебя пытать.

Глеб указал на порезы на лице, забинтованную шею:

— Ты думаешь, я расколюсь от боли?

— Так тебя Черти пытали?

— Хотя если ты меня своей болтовнёй пытать будешь, то может…

— Ты же спас меня, — перебил Кир, сменив тактику. — Зачем?

— Захотел.

— Ты знал, что после этого тебе конец. Но ты стрелял. Он тебе ничего плохого не делал. Значит, ты стрелял только из-за меня. Почему? Это не давало мне покоя, Глеб. Это никак не связано с твоими ебучими Чертями. На это-то ты можешь ответить? Почему я?

— Что значит — почему? Ты моим лучшим другом был. Ты много сделал для меня. Больше, чем кто бы то ни было.

— А Лиса ничего не сделала? — скептически спросил Кир и Глеб вздохнул через сжатые зубы, сдаваясь.

— Звони своим или ментам. Или кому еще… сдавай меня. Не могу больше с тобой разговаривать.

Кир наклонился и поднял пистолет, но убрал его за пояс. Вышел, закрыв дверь в комнату. Несмотря на то, что Глеб был пристёгнут, он почувствовал облегчение.

* * *

В двухкомнатной просторной квартире с дешёвым ремонтом на кухне работал поставленный к стене планшет. Пока мама готовила ужин, ссыпая в кастрюлю нарезанные овощи, ребёнок смотрел мультфильмы, сидя на кухонном угловом диване. Было ещё не так поздно, седьмой час вечера, но звонок в дверь отчего-то заставил так вздрогнуть, что у женщины опрокинулась на пол доска с нарезанной капустой. Ребёнок поставил мультфильм на паузу, обернулся к двери, но подходить не собирался, с тревогой смотрел на маму. К маме ходили всякие люди, звонили и позже, и тогда дочь не боялась. Но сейчас что-то в лице мамы подсказывало — она либо не ждала никого, либо никого хорошего. Женщина подхватила со стола телефон, к двери подошла на цыпочках. Выглянула в глазок — перед ним не было никого, но что-то шевелилось к двери ближе, вне зоны видимости.

— Кто? — спросила женщина, на всякий случай сразу набирая полицию.

— У вас был сын, — сказал вкрадчивый мужской голос из-за двери. — Его звали Глеб. Семь лет назад его убили. Говорят, что Черти.

Её затрясло, она нажала набрать номер полиции.

— Глеб умер не тогда. Сейчас вы в опасности, и его желанием было, чтобы мы помогли вам, — продолжал голос. Показалось, что за дверью что-то чёрное, что может говорить человеческим голосом, а на самом деле просто монстр. Стоит открыть ему дверь — он распухнет, поглотит её и дочь, переварит и от них тоже оставит кости. — Мы правда от Глеба, а вы правда в опасности. И, если вы не откроете и вызовите полицию, то мы больше не сможем вам помочь. Не то чтобы мне было до этого дело…

— Докажите! — сбросив звонок в полицию и прильнув к двери, прислушиваясь, приказала женщина. — Что это правда он!

Несколько секунд было тихо, потом заговорил уже женский голос:

— Он пьёт кофе с молоком и без сахара. Не любит варёную морковь и свинину. Завязывает шнурки на двойной бант. Он помешан на порядке, пьёт не только из своей кружки, но и с определённого края. У него всегда есть что-то к чаю на случай гостей, даже если гостей практически не бывает.

Она всё ещё решалась, когда тот же женский голос за дверью вздохнул и добил:

— У вас замечательный сын.

Она не говорила о Глебе в прошлом времени. Говорила так, будто он ещё был жив. Женщина уже догадалась — это Кир и Олеся, школьные друзья Глеба. Только они ещё не могли смириться со случившимся. Она давно отпустила это, а они ещё пытались бороться. Они в принципе странные ребята, всё играли во что-то… вот и сейчас — что им мешало нормально сказать, кто пришёл?

Она отперла дверь, собираясь отчитать обоих за то, что напугали. Но люди за дверью не были знакомыми. У них отсутствовала нижняя часть лица, вместо неё был какой-то тёмный провал, и не сразу она разглядела — это матовые маски, которые закрывали нижнюю половину их лиц.

Секунда замешательства — и она попыталась захлопнуть дверь, но в проём вклинился нож, не позволил запереть. Пока она дрожащими руками возилась с цепочкой, её отбросили, распахнув дверь настежь. Дочь на кухне взвизгнула, и одна из фигур метнулась туда, тут же стало тихо. Другая закрывала и запирала дверь. Потом коснулась маски и та загорелась, словно включившийся экран телефона.

— Мы правда от Глеба, — сказал голос. — Только он нас не посылал.