Право хотеть

В душу Старкова закралось страшное подозрение. Включив видеокамеры, он долго обшаривал все уголки корабля, убедившись при этом, что там никого нет. Только одно насторожило его — в отсеке N 5412 каждые семнадцать минут из угла в угол пробегала желтая веганская зеброкрыса — существо весьма редкое, пугливое и никогда стаями не встречающееся. Учитывая, что зеброкрыса всегда пробегала в одну сторону и никогда — в другую, причем, со странной периодичностью, это было очень подозрительно.

Старков отправил туда тележку-робота, которая не вернулась. И пятую, и десятую тележку постигла та же участь.

Крыса продолжала бегать.

Снедаемый мрачными предчувствиями, Старков вызвал робохирурга, пересадил свой мозг обратно в тело и, вооружившись лазерным обрезом, отправился на разведку.

Перебравшись через гору инактивированных роботележек, он попал в странный отсек. Крыса не появлялась. Зато, обследовав видеокамеру, Старков обнаружил внутри закольцованную видеозапись длительностью в семнадцать минут. Разумеется, камера при этом ничего, кроме записи не транслировала, и у нее даже отсутствовал объектив.

Посередине помещения находился люк, открыв который, Старков попал в разветвленную сеть туннелей, пронизывающих весь корабль. О существовании их он даже и не подозревал. Здесь было тепло, свежо и сухо. Проплутав в лабиринте несколько дней, Старков услышал странные стуки, перемежаемые взрывами хохота. Двигаясь в этом направлении, он вскоре попал в большую оранжерею.

За рядами кокосовых пальм виднелись посадки бананов, яблонь, груш, манго, какао, папайи и ананасов. С ветки на ветку перелетали яркие попугаи. Маленький ручеек водопадом низвергался в озерко, где резвилась радужная форель. Воздух был напоен ароматом тропических цветов.

Старков прополз по тропинке, раздвинул заросли сахарного тростника, и его взору открылась следующая картина:

Под развесистым платаном, разлегшись на зеленой траве, два подозрительно знакомых Старкову субъекта пили портвейн из хрустальных бокалов, время от времени печатая что-то на допотопной пишущей машинке, после чего покатывались со смеху. Рядом возвышалась кипа исписанных листов в рост человека. На плече у одного из них восседала старая толстая зеброкрыса^[6].

Это были Михалыч и Скирюк. С замирающим сердцем Старков понял, что именно им он когда-то доверил разработку оружия, детекторов поиска Скирюка и Михалыча и даже — постройку «Ублюдка», когда те замаскировались под ученых. Все эти годы, пока он прочесывал космос, эти двое скрывались здесь.

Старков поднял лазер и выстрелил два ра...^[7]

«В Е Д Ь М А К И З А Х Т Ы Г А Т А»

«Наследник Ахтыгата»

Разочаровавшись в малом песенном творчестве, Старков как-то раз решил расстаться со своей группой и поставить «рок-ёпперу». Набрав сессионных музыкантов, он целую неделю репетировал с ними в подвалах и гаражах, после чего залез в долги и арендовал для премьеры Городской Оперный Театр.

Называлась опера «Старков — Super Star, или Погоня За Розовым Портвейном», а в качестве либретто Старков, не мудрствуя лукаво, использовал античный миф об аргонавтах. По замыслу автора, банда панков со Старковым во главе отправлялась в длительное плавание на поиски розового портвейна, и на протяжении двух часов пела и плясала, истребляя по ходу дела всяких ублюдков.

По городу были расклеены афиши, и в день премьеры театр был переполнен. Старков страшно волновался, метался как угорелый за кулисами и окончательно затиранил оркестрантов, подавая советы и подстраивая аппаратуру. Нервы его уже не выдерживали такой нагрузки, и он то и дело забегал в гримерную пропустить рюмочку-другую. К поднятию занавеса Старков уже так наклюкался, что еле держался на ногах.

Свет в зале погас, и зазвучала длинная увертюра, исполняемая на ситаре, двух фаготах и аккордеоне. Затем дюжина полуголых молодчиков выкатила на сцену что-то, отдалённо напоминающее корабль. На носу загадочного сооружения, закутавшись в простыню и подложив под голову концертный аккордеон, мирно спал утомлённый Старков.

Надо сказать, что для премьеры долго подыскивали подходящее судно, а когда не нашли, зафрахтовали старую списанную «Ракету» на подводных крыльях, в которой раньше помещался музей. Старков установил на ней мачту с парусом, написал на носу корабля «Porto» и решил, что для первого раза, пожалуй, сойдёт.

Зал возбужденно загудел и притих, настороженно блестя глазами.

Колымага со скрипом пересекла сцену и скрылась за кулисами, после чего вдруг послышался ужасный треск, и доски настила подломились. В воздухе мелькнула корма «Ракеты», и всё сооружение с грохотом провалилось куда-то вниз, скрывшись под ворохом упавших декораций. Все «портонавты» в полном составе полетели туда же.