Право крови

Кому-то же надо этим заняться… Элизабет открыла ему глаза насчет влияния семейства Невиллов на английский двор, на то, как они со временем сумели внедриться во все уголки и щели. Просто удивительно, как часто выгодные должности занимали неприметные люди, у которых родственниками, родными или двоюродными, оказывались именно Невиллы. Все это королева именовала емким словцом «гнильца», хотя и была заинтригована, как и каким образом они всего этого достигали.

Неожиданно монарх хохотнул, отчего люди, стоявшие рядом в смиренных позах, удивленно вскинули глаза. А между тем жена его была просто чудом, сокровенной радостью, исходящей из ее восхищения своим мужем, ее восторга перед всеми его деяниями, большими и малыми. Уединившись на досуге, они легко и беспечно смеялись: если его лорды считают, что он ухватился и держит ее за зад, то с этим сложно не согласиться. Вместе с тем было досконально ясно, что Элизабет готова на все, чтобы его защитить – потому что больше нет на свете никого, чьи интересы так отождествлялись бы с его. Она неустанно ему это повторяла. Больше никто не заслуживает столь полного его доверия, потому что они имеют в этом свою корысть, свои умыслы и свою дружбу, а она – нет. Одна Элизабет полностью предана своему королю, мужу и любовнику, их общим детям и короне.

Правитель поглядел на распахнутую дверь гостиницы «Чаринг-кросс», выгодно расположенной у большой дороги на запад, а еще известной своей отменной кухней. Хозяин гостиницы был упрежден, что к нему пожалует сам король, и сейчас застыл у входа в глубоком поклоне, не смея разогнуться.

Все еще в мыслях о своей жене, Эдуард неторопливо спешился. Да, она, безусловно, права. Когда садовник обнаруживает, что его огород со всех сторон порос вьюном или дикой лозой, щупальца которой змеями тянутся через каждый плетень и угадываются во всех кустах и соцветиях, то он не может, не вправе не придать этому значения. Он должен начать отрезать ей корни и выпалывать, выдергивать змейку за извилистой змейкой, чтобы кинуть их все в огонь. Вот чего от него хотела Элизабет.

Наличие стольких Невиллов в высоких ведомствах означает, что Эдуард правит королевством только при их посредстве. На этот счет они с супругой многократно дискутировали, пока он действительно не углядел ту пресловутую лозу, скрытно ползущую в каждое имение, каждое видное семейство от южного побережья до границы с Шотландией.

Бедняга Генрих так и не разглядел, как сильно они разрослись, как набралась силы эта свернувшаяся в тугой клубок ядовитая лоза крамолы. Конечно, не углядел и не сообразил. Вот и он, Эдуард, ослеп под удушающим влиянием таких, как Уорик и граф Джон Невилл Нортумберлендский, таких как граф Кентский Фоконберг, или герцог Норфолк с его матерью из Невиллов, или архиепископ Йоркский Джордж – тоже, кстати, Невилл.

Стоя в мрачном созерцании придорожной гостиницы, король поджал челюсть. Элизабет нарисовала ему удручающую картину. Неужто он правит лишь до тех пор, пока не пересекается с интересами Невиллов? Такого допустить, безусловно, нельзя – эта мысль наполняла зловещей уверенностью. Даже если воздержаться от очистительного костра, который хотела бы видеть королева, проредить какую-то часть этой темной поросли в самом деле не мешает.

Из входа в таверну показался Джордж Невилл, вынужденный спуститься не иначе как из-за прокатившейся по комнатам вести о том, что снаружи стоит сам король. Вокруг на сотни ярдов прекратилось всякое движение: прохожий и проезжий люд замер в благоговейном разглядывании молодого человека, повелевающего Англией.

Перед Эдуардом архиепископ преклонял колена всего раз, на коронации. Сейчас на нем был богатый плащ, а под ним шитье риз, но, видя, что монарх на самом деле здесь, он степенно приблизился и опустился перед ним на одно колено, чувствуя на себе волчьи взгляды окружающих короля рыцарей. Не один из них при виде близящейся фигуры взялся за рукоять меча. В коленопреклоненной позе Джордж Невилл держался до тех пор, пока Эдуард не буркнул ему встать.

– Как много людей и лошадей, – тихо отметил архиепископ. – Я – слуга вашего величества. Что изволите повелеть?

Церковнослужитель Джордж Невилл был ниже короля почти на голову, однако шириной плеч не уступал ни одному из этих вояк. Встав и распрямившись, он посмотрел на них со спокойным достоинством – ни тени заискивания или страха.

– Я пришел забрать Большую Печать, ваша милость, – молвил Эдуард. – Можете передать ее присутствующему здесь Роберту Киркхэму, Хозяину Свитков. У него она будет в надежной сохранности.

Джордж побледнел лицом, а глаза его потрясенно расширились.

– Вы освобождаете меня от должности канцлера, Ваше Величество? Я чем-нибудь провинился? Не справился со своими обязанностями?

Было видно, что Эдуарда сковывает неловкость – на его лице и шее проступили пятна гневливого румянца.

– Вовсе нет, ваша милость. Просто я решил передать Большую Печать другому.