Право на легенду

Он опять развернул телеграмму. Штемпель на ней вчерашний. Значит, завтра может и прилететь. В крайнем случае — послезавтра. Что же ему теперь — разорваться? Шофер обещал на обратном пути заехать. Говорит: завтра к обеду. А какой толк? Что он к завтрашнему дню успеет? Даже, думать смешно. На два дня работы — это если спать наложиться. А с ребят какой спрос? Крутить только и научились, а дизеля не знают.

Сергей посидел немного в бараке, потом сполоснулся под рукомойником и пошел к станку. Главную мысль он от себя гнал. А как ее отгонишь, черт возьми, если Вера уже летит где-нибудь в синем небе, торопится, ждет не дождется, когда Сереженьку своего увидит. Вот дуреха, ну, дуреха и есть! Когда приспичит, она вроде ледокола, все разворотит. Случилось что? Да ничего не случилось, он-то знает.

Дима Кочубей сидел у станка на корточках и покуривал.

— Чего делать-то будешь? — спросил он, не поднимая голову. — Если завтра не уедешь, больше не на чем. Ребята говорят: ехать тебе надо. Может, поднажмем мы, соберемся. Может, успеем, а?

— Сопляк ты, Дима, — беззлобно сказал Сергей. — Что ты «поднажмешь»? Ты мотор перебрать можешь? Не можешь. Кишка у тебя тонка. Сяду я на машину, уеду. А дальше что?

Что будет дальше, они оба хорошо знали. Будет невыполнение плана. Этого допустить нельзя, хоть наизнанку вывернись.

— Девчонка же одна летит, — снова сказал Кочубей. — Куда она там денется? Кто встретит?

— Да не причитай ты! — вспылил Сергей. — Это мне причитать надо. Куда-нибудь денется. Знала, что не к маменьке летит. Ребят в конце концов попрошу, записку с шофером отправлю. Встретят ее. И обратно отправят. Будет знать, как без спросу в гости летать.

Сергей загасил окурок и снова принялся за работу. На душе у него было погано. Что говорить. Дуреха она хоть и дуреха, только летит она все-таки к нему, а не в Ялту. Когда перед свадьбой он на мотоцикле каждый день ездил к ней за сто километров, только, бы встретить перед работой, постоять где-нибудь тихонько — это она понимала… И, когда в армии его в госпиталь положили после неудачного форсирования водной преграды — она все бросила, две недели от него не отходила — он тогда не возмущался, дурехой не обзывал. Красовался перед ребятами: «Вот у меня невеста какая…»

Подошел водитель.

— Так я заеду?

— Заезжай. Тебе все равно по дороге. Вдруг чего-нибудь случится. Идем, я тебе путевку на всякий случай отмечу.

Возвращаясь со склада, он заметил на тропе большую черную собаку. Она стояла понуро, тяжело дыша. «Что за чепуха? — подумал Сергей. — Не слышал вроде, чтобы собаки одни по тундре бегали. Хозяин должен быть. Он поднял голову и увидел выходящего из густых зарослей кедровника человека.

Пряхин был в пути уже три дня. И к исходу второго дня понял, что вовремя не успеет. Все оказалось сложнее, чем ему представлялось. Спуститься в долину он не рискнул: именно сейчас там особенно много воды. Идти к избушке Малкова и добираться оттуда берегом — слишком большой крюк. Оставался один путь к заброшенной дороге от прииска Глухариный — эти места ему были знакомы, он надеялся, что по наезженной колее идти будет куда легче. Но прежде надо было миновать два перевала, о которых он знал понаслышке, а если бы знал не понаслышке, то никогда бы не решился на такую авантюру. Даже его бычье сердце не выдерживало. Мартын сигал, как козел, а Пряхин карабкался по крутым, как пожарная лестница, склонам и чертыхался. Дойти он, конечно, дойдет, но будет это через неделю.

Еще час назад, выйдя к ручью, он окончательно примирился с мыслью, что опоздал. Подумал он об этом как-то легко, не ощутив ни горечи, ни обиды. Напротив, все показалось таким настоящим, невыдуманным. Чего он всполошился? Честолюбие в нем взыграло или многолетняя привычка быть впереди, делить все сделанное на главное и неглавное, оглядываться на вехи, которые оставил после себя? Так их уже достаточно, этих вех. Первый тракторный поезд на Амгуэму у него никто не отберет. И первый отвал на первом горном участке. Все это по делу получалось, само собой, сообразуясь с интересами производства, а теперь он бежит сломя голову, чтобы перед собой покрасоваться, постоять рядом с Коростылевым, вроде как ленточку перерезать при торжественном открытии. Не в его это правилах так себя вести.

Рассуждая таким образом, он продолжал идти, потому что идти было надо. Теперь уже все равно. Он поднялся на сопку, за которой, по его расчетам, лежала сухая низина, тянувшаяся до Глухариного, и сразу же услышал стук мотора. «Дизель гоняют на холостом ходу», — подумал он и, присмотревшись, — ему хорошо было видно с уклона, — разглядел буровой станок и рядом с ним вездеход. Вездеход он увидел, пожалуй, раньше, чем станок, и уже потом, когда, спотыкаясь, бежал вниз по сопке, увидел еще и людей.

— Вы кто такой? — настороженно спросил Сергей, когда Пряхин вышел на поляну.