Право на меч

XVIII. Прибавка к телегам

Позднее лето, поляна у гиблого всхолмья

Непокоренный замок Бато мозолил глаза. Так он и стоял на самом высоком холме, будто поглядывая на нас с усмешкой. Вдоль стены и над воротами горделиво высились башни. Замок не терпел чужаков. На нас смотрели черные провалы бойниц, широкие зубцы на стене, пузатые котлы и одна баллиста по центру.

Не поднявшись на холм ни разу, не погостив внутри, я знал, что за первой стеной у ворот построили еще одну такую же. Загон, настоящая скотобойня. Даже если мы пробьем укрепления с востока, останется внутренний двор, сам замок и башни по периметру.

Была у крепости лишь одна слабость. Грязный серый камень хорошо сыпется под ударом требушета.

Сам Бато любил гостей и хорошо подготовился к бою. Свежие пни усыпали поляну перед холмом. Должно быть, в последний год Бато только и приказывал своим людям валить лес. Все для того, чтобы проявить гостеприимство. Встретить нас со всей душой.

Признаться, мы оба заждались встречи. Я вел сюда людей через две зимы.

Должно быть, Бато стоял сейчас там – на стене или в башне, – смотрел на нас через три стекла. Ухмылялся.

«Посмотри, я все же пришел, – сказал бы я ему после боя, – и пришел не один, как обещал твоим людям».

Четыре сотни солдат, один требушет. Крепкая сотня Псов Гарготты, если те поднимут оружие и соизволят пойти на стену. Три командира из Оксола, рыцарь Эйв, один инженер, сержант Хенгист…

Все было против нас с самого начала. Продавшийся со всеми потрохами Тувир, безнадежные новобранцы, слабое снабжение, опытный враг, сплоченные села и погода, чертова погода! Месяц за месяцем мы захватывали мосты, обрывали поставки, торговали с местными, разведывали и запугивали, били и лгали, крали провизию, убивали и погибали сами.

И вот замок перед нами: только протяни руку – и ладонь закроет башни у ворот. Ближе некуда. Конец бестолковой бойне, начало новой жизни.

Вот только, как оно всегда бывает, сложности не заканчивались.

– Это, мать их, еще кто?! – почти вскрикнул Гроцер, наш инженер, приподнимаясь в стременах.

На той стороне от длинного, выжженного солнцем поля находилась полоса леса. А рядом с ней хлопали на ветру штандарты Долов. Не меньше двух сотен бойцов. На беглый взгляд почти столько же, сколько вышли с нами во второй поход. Долы могли ждать нас здесь целую неделю. А может, только недавно подоспели на помощь к Бато. Вероятно, замок уже отошел к ним? Я посмотрел на флаги над всхолмьем. Нет. Старик Бато упирался до последнего. Надолго ли хватит его упрямства теперь?

– Старый хер явно надеется, что мы тут сожрем друг друга! – вспыхнул сотник Эйва, Маркель.

Рослый, крепкий, вечно хмурый. Не самый худший вариант в подмогу. Спокойнее бастарда, глупее Урфуса. Не боится вести за собой и лезть в самое пекло. За один взмах отделил плечо солдату, который выбежал на нас из леса у захваченной заставы, а потом небрежно вытер лезвие и вернулся к ужину. Сейчас Маркель смотрел на врагов с плотоядным любопытством. Смотрел маленькими звериными глазками из-под серых косм и бровей. Лицо у него было таким же небритым и серым.

– Что ж, мой друг, такая вероятность всегда имеется. Мне вспоминается, как я бывал на службе у Веледаги, на западной части болот, и…

– Заткнись, Урфус! – рявкнул Стефан.

Вот такого солдата, как сказал бы Рут, за стол к картам не пускают. Невзрачный, дерганый, с сединой – не поймешь, что у него на уме. Да и лучше не понимать таких вещей, от которых у бедолаги дергается левая половина лица, а с уст то и дело срываются проклятия. Истинной загадкой оставалось то, как Стефан умудрялся гладко и чисто выбривать свое длинное лицо, не оставляя порезов. А еще он категорически не понимал шуток: даже невинное замечание при нем грозило кончиться поножовщиной.

Старики с ненавистью уставились друг на друга. Они не могли удержать себя в узде и при этом пытались руководить другими.

«Друзья, которые хуже врагов».

Тем более врагов нам и без того хватало: гарнизон Бато за двойной стеной, на холме. И проклятущее войско Долов.

– Многовато их там, – занервничал Барн.

Рядом тяжко вздохнула главная проблема нашего похода, Эйв Теннет. Было время, когда я презирал бастарда. Счастливые времена! Мне просто не приходилось до того иметь дел со ставленником из Оксола.

– Что нам дикари! – прогремел его голос. Эйв говорил с опущенным забралом и при людях не снимал шлема. В войске шутили, что он никогда не чистит зубы и не моет голову. Что настоящий Эйв давно мертв, а его место занял купец из Крига. Еще судачили про ожоги на его лице: так уж они страшны, что Эйв боится подходить к зеркалам. Действительность, как всегда, была куда отвратительнее слухов: этому человеку доверили штурм замка.

Эйв Теннет. Рыцарь, отмеченный солнцем. Именно он привез с собой, как бубонную чуму, Стефана и Маркеля – двух сотников. Его синие глаза напоминали мне о Варде: ледяной взгляд убийцы. Хуже того, Вард был простым головорезом. Эйв Теннет родился фанатиком. Он мазал забрало пальцами, цитировал писания, утомлял пространными высказываниями о природе чего угодно.