Право на меч

Под вощеной тканью палатки все было как обычно. Островок надежности и покоя: прекрасная женщина без одежды, теплая постель, немного хлеба с солониной, если мы будем голодны. И походная «свеча» – фитиль в лампаде, которым мы ни разу еще ничего не подожгли ночью.

Я скинул влажные сапоги у полога и пошевелил пальцами ног. Страшно устал, всего один раз поднявшись к замку. Не хотелось и думать о том, сколько сил потребуется на штурм.

– Вы сегодня поздно, – вздохнула Кари и подтянула одеяло выше, к шее.

Протащив кувшин с гретым вином, я опустил полог и стал вглядываться в полутьму.

– Вы? Это ты кому?

Кари прижала ладонь к губам и вытаращила глаза, будто забыла мою просьбу. С памятью у нее все было в порядке. Казалось, ей просто нравится эта игра.

На игры у меня уже давно не было никакого настроения.

– Прости, все время забываю, – улыбнулась Кари, свободнее разлегшись на постели – явно для того, чтобы коснуться меня коленом. А потом добавила, чуть нахмурившись: – Твой друг, он выглядел… странно. Я слышала, вы спорили. Что-то случилось?

Я деликатно подвинул ее ногу: хотел присесть так, чтобы расслабить спину за целый день. Возможно, я не смогу расслабить ее до самого утра. Или дольше.

«И я снова забыл кружку снаружи, о дьявол».

– Последнее время ему везде мерещатся враги. – Я покачал головой: – Пьянство его совсем погубит.

Кари задумалась и рассеянно погладила себя по руке, будто успокаивая.

– Мой отец умер за столом. До сих пор помню его розовое лицо, – вздохнула она. Даже расстраиваться у нее получалось очень красиво. – Ох, прости, я расстроила тебя? Нет, так не пойдет. – Она прижалась всем телом, и я неловко приобнял ее, пытаясь не уронить палатку. – Давай подумаем, как помочь твоему другу?..

Проще взять замок, чем отлучить пьяницу от его страсти. Я пообещал:

– Как вернемся в город, я его привяжу к бочке с водой, пусть привыкает.

Кари вымученно улыбнулась и отвела глаза. Тонкие пальцы принялись расшнуровывать мою одежду, и я бережно взял их в свои ладони. Подержал.

– Нет? – так же грустно спросила Кари, словно кому-то искренне может быть в радость совокупляться с грязным солдатом.

– Я устал как мертвец. Не я один, признаться: всем хватило. Завтра начнут ставить требушет. – Я потер уголки глаз. – Бато заартачился, и теперь нам придется стоять здесь хоть до следующей весны.

Кари поджала губы.

– Как долго! – Страх исказил ее лицо. – Но что, если на нас нападут? Вы… то есть ты…

– Нападут, конечно. – Я так же устало кивнул и взболтал кувшин, а затем поставил его в углу. – Но приказ есть приказ. В штабе уже все решили. Кроме того, из Оксола отправили подмогу: дней через пять они будут здесь, и тогда Долы пожалеют, что прибыли на всхолмье. – Я ухмыльнулся. – А пока мы воспользуемся затишьем и расчистим площадку для обстрела. Вряд ли Долы в ближайшие дни пожалуют к нам в гости. – Кари усиленно закивала, прикусив нижнюю губу. – Я удивлен, как они до сих пор не заметили, какой бардак творится в каждой стороне лагеря. Скорее всего, у них тоже что-то не ладится в рядах.

На этих словах ее лицо совсем погрустнело. Еще полгода назад, когда мы впервые делили постель, я думал, что ей крепко достанется. Есть вещи, которые уже никак не изменить. Я предупреждал, что дело кончится плохо. Упрямства в ней было даже больше, чем во мне самом.

Встретившись взглядом с Кари, я очень осторожно повторил то, что говорил ранее:

– Я бы хотел, чтобы ты собрала свои вещи и вернулась в город. – Она приподнялась на локтях, и шерстяное одеяло сползло с правой груди. – Нет, даже не так. Ты должна уйти. – Я вытер стопы относительно чистым полотенцем. Бестолковое занятие, учитывая то, что сапоги не просохнут за одну ночь. Вздохнув, я добавил: – Война не место для женщин.

Ни для чего хорошего, если быть точней.

– Вот как, – Кари опустила голову. – Значит, мне нужно уйти…

Повеяло спором на половину ночи.

– Ты опять не согласна? – Я устроился поудобнее, подтянул к себе поднос с кувшином и умывальный черпак. Начал лить в него разбавленное вино. Уже остывшее. – Думаешь, мы все обнимемся и разойдемся по домам друзьями?

Кари игриво прищурилась, будто совершенно ничего не поняла из того, что я сказал. И осторожно положила руку на мой бок, поглядывая на вино, которое я поднял к подбородку.

– Я думаю, у вас… у тебя большое сердце.

Я чуть не подавился. Посмеялся, покачал головой и устроился так, чтобы пить полулежа.

– Сердце, говоришь. Было время, когда я бился честно и не давал взяток. – Глаза Кари блестели в полутьме. – Потом мне помяли ребра и отняли меч, накормив землей.

Поморщившись, я выпил еще.

– Ступив на земли Волока, я пытался беречь чужих детей и не хотел крови. Дети напали первыми, подсторожив нас у воды. А позже другой мальчишка перерезал горло моему коню за пару серебряков.

– О-о, – нахмурилась Кари.

– Вчера я попытался заключить мир с Бато. Снял шлем у ворот замка, обещал свободу и коней для гарнизона. Предлагал выход на восток. – Ее глаза широко распахнулись. Я отпил еще и продолжил: – Нас угостили стрелами.