Право на меч

У меня устала левая нога, и я наступил на мальчишку с силой. Скинул деревяшку в кровавую солому рядом с пустой воснийской головой.

– Кто тебе ее передал?

– Я не видел лица, господин, – надежда сияла в глазах этого подонка, – передали у мыльни за воротами. Там всегда можно заработать пару монет, если…

– И ты просто пришел сюда, – я убрал ногу с чужой груди, – дождался, пока этот идиот отлучится, достал нож, а затем просто перерезал горло моему коню? За пару серебряков?

Глаза парня забегали по пространству вокруг меня, словно там подсказывали верные ответы.

– Мне сказали, милорд, что вы не заплатили долг и…

Я поднял мальчишку с земли одним рывком и кинул в дверь стойла.

– Только мне покажется – на одну чертову минуту! – что я понял ваши устои, нашел какой-то предел этой тупой жестокости… – Парень поднялся на руках, постанывая. Я помог ему подняться, схватив за шиворот, а затем толкнул к двери еще сильнее. Хрустнуло дерево. – …ведь не может она быть бесконечной, правда?! Так какой-нибудь новый ублюдок…

– Простите, я верну, я все верну! – Мальчишка зажмурился и отвернулся.

Будто жизнь друга – это лишь вопрос пары монет.

– Вернешь?! – Я схватил паршивца за ворот уже изорванной рубахи и ударил его о борт.

– Кха! Про…

Я хорошенько встряхнул его, схватил за горло правой рукой, а левой припечатал мелкую сволочь к дереву.

– Как же, позволь узнать, – прошипел я, – ты его вернешь?!

Парень всхлипнул, подавился и захрипел. Начал брыкаться, и я отвесил ему пощечину, а затем снова вернул руку на горло.

– Ты великий волшебник? – Хрип и нытье. – Может, сраное божество? – Еще один толчок к стене. – Волен забирать жизнь, – хруст дерева, – а волен – ее вернуть?!

Некоторое время я не понимал, почему мальчишка притих. А потом отпустил его, сделал шаг назад. Убийца моего друга сполз по двери и рухнул на бок, вернувшись к бордовой соломе и навозу. Голова мальчишки неестественно запрокинулась к спине, будто держалась до того на одной нитке.

Я молча стоял, успокаивая дыхание. Смотрел поочередно то на белую шерсть, то на бордовую солому и знак порядка, то на свои перепачканные руки, то на мальчишку.

Когда я успел сломать ему шею?

Перед рассветом, Волок

От столешницы пахло грязью, засохшей брагой и кислятиной. А я все равно полулежал щекой на локте. Пустая кружка покачивалась, то заслоняя печь, то закрывая грязный угол забегаловки. Я шевелил кружку пальцем, придерживая за самый край. Раскачивал на столе – медленно, без какой-либо цели. В любой момент кружка могла опрокинуться и покатиться по поверхности. Сверзиться, треснуть, изваляться в грязи на полу.

Все в Воснии скатывалось в сраную задницу.

– Еще? – устало спросила подавальщица.

Я покосился на нее так, чтобы ко мне уж точно никто не подошел еще половину часа. Подавальщица закатила глаза, надсадно вздохнула, но не решилась спорить или гнать меня прочь. Разумеется, в Волоке были люди, которых не спугнешь и тройкой вооруженных громил, не то что взглядом.

Рут объявился, не скрываясь. Сначала пожаловал сквозняк из открытой двери, потом заскрипели половицы и захрустел сор под сапогами. Порозовевшая от холода пятерня коснулась стола.

– Я присяду? – сначала присел, а потом спросил мой непослушный оруженосец.

Мы молчали. Настал черед подавальщицы коситься в мою сторону. Возможно, девица проверяла, не начнется ли драка и так ли я страшен на самом деле или только стараюсь таковым казаться.

Было время, когда я не знал ответа на этот вопрос.

– Значит, ты не против. – Рут, казалось, никогда и не нервничал. – Я возьму пару кружек. – Приятель жестом позвал девицу, и та зашуршала юбками. – На свои.

Кружка качалась все медленнее. На столе появились две ее сестрицы. С дальнего края, куда я бы точно не мог дотянуться без труда. Подавальщица ушла, и я сказал:

– Знаешь, а я все-таки разгадал, почему солнце именно двойное.

Руту явно было все равно, о чем говорить, когда беседа сопровождается пьянством.

– М-м? – промычал он, умудряясь одновременно глотать брагу.

Я поднял голову с локтя, наклонил к себе пустую кружку, посмотрел на дно.

– Потому что вам всего мало, жадные ублюдки. – Я выпрямился и уперся спиной в стену. – Одно солнце? Подавайте два! Нашли припасы? Давайте спалим деревню и перебьем селян, чтобы уж точно забрать все, что возможно! Три года моей гребаной жизни, послушание и золото с боев? Нет. Все мало, мало, мало…

Рут уже прикончил свою выпивку и в раздумьях косился на вторую кружку. Я ударил ладонью по столу.

– Ставлю все золото мира на то, что, если вдруг на небе и покажется двойное солнце, вы сразу же потребуете, чтоб их стало три!

Вторая кружка переместилась по столу. Я остался сидеть у двух пустых.

– Верно подмечено, – Рут не стал спорить. – Ты как?

– Невыносимо трезв. – Я потер лоб. Если бы у меня вдруг заболела голова, я бы точно оставил еще два трупа.

– Говорят, ты подрался с Васко. – Рут осторожно приблизился, словно боялся, что я возьмусь и за него.

– Этот ублюдок должен был сторожить коней.