Право на меч

– Эй, Равик, тут кто-то есть… Равик?

Что-то брызнуло на ящики, а затем с грохотом упало на землю. Я потащил укрытие на себя очень осторожными, почти незаметными движениями.

– Прости, прости! – извинился я перед кем-то, не зная ни имени, ни лица.

Если бы к нам не зашли с тыла, ночью, вскарабкавшись по отвесной стене, если бы проходимец Йори честно нес свой дозор, все могло бы случиться иначе.

Яркий свет озарил ночь. Кто-то поджег дома? Видимо, ублюдки уже залезли на стены и стреляют по нам, будто это мы здесь незваные гости…

– Мамочка! – Я поглубже зарылся в мешки, чтобы ничего не видеть.

Какой толк от частокола, если один ловкач легко перелез его ночью и убил охрану, пока весь гарнизон смотрел сны?

«Крыса, Крыса пролез за стены, это он, он!» – закричал Мап, когда начался переполох. Жаль, что к тому моменту ворота уже были открыты. Я бы с радостью убежал, да только эти ублюдки хлынули внутрь, как морская волна.

Я сидел и считал мертвецов по крикам, проклятьям и стонам. Некоторые умирали совсем тихо. Только стукнет что-то вдали или рухнет на землю. Оказалось, что мешки падают с тем же звуком, что и тела. Если, конечно, на них нет железа…

Не прошло и минуты, как все стихло. Острог накрыла звенящая тишина.

– Все? – с недоверием спросил неизвестный голос.

Ему ответили с востока:

– Коли я не ослеп в концы, то все! Слыхал, Барн?

И от тишины ничего не осталось.

– Победа? Победа, говорят!

– Победа, м-мать! Так им!

– Слава Восходам, слава лучам, солнце на горизонте, солнце! – надрывался кто-то писклявым голосом.

Судя по звукам, враги братались, кричали как межеумки, стучали по кирасам, щитам или просто подвернувшимся предметам. Может, стоило поискать тот топор и погибнуть вместе с Робом, Филом и…

– Получай, с-скотина! – Звуки ударов, проклятья.

– Он подох уже, брось.

– Я сказал, брать живых…

– Миленькое дело, они сами на нож прыгают, – возмутился незнакомый охрипший голос.

– Эгей! – завопил кто-то из врагов, перебивая стоны раненых, – кто-нибудь знает Сайра?

Я вздохнул. Вот он, момент истины. Еще можно попытаться свести счеты с жизнью. В ворохе тряпья не нашлось топора, да и вряд ли бы он помог. Среди ящиков затесалась одна хлипкая веревка. Я вздохнул и бережно вытащил ее на себя.

Если бы я хоть что-нибудь соображал в том, как делать из людей мертвецов! Я затянул петлю, стараясь не шуршать.

Может, матушка просто хотела, чтобы я стал храбрым.

– Ищите, ищите. Кто приведет этого Сайру – получит десятку серебром.

Нет. Ничего у меня в жизни не выходит, даже петлю собрать.

– Да как я тебе его узнаю?!

А может, не все потеряно. Петля сошлась на шее, я потянул с силой. Кровь прилила к щекам, дыхание перехватило, мир стал темнеть.

– Мамочки, – шепнул я, отдышался и вытер глаза.

Даже умереть совершенно непросто!

Может, стоило еще раз помолиться? Я все время думал, что Матушка двойного солнца, как только увидит наш край, наши порядки, честную и слаженную работу, станет оберегать земли Волока. Защитит Бато, меня, всех крестьян и вольных…

Но Матушку явно придумал какой-то пьянчуга из храма, вроде пастора Димитры, который дымил искрицей прямо за алтарем…

Мешки зашуршали, и яркий свет пламени почти ослепил меня. А потом появилось уродливое лицо бородатого ублюдка. Его не любили: от лба до челюсти тянулся шрам. И говорил ублюдок хуже, чем разбойники с тракта:

– Глянь, куды сховался…

– Храбрец! – вякнул кто-то за его спиной.

Я задержал дыхание, будто мог раствориться среди вещей. Веревка обожгла кожу и потащила меня на свет. Враги толпились, пихались, пытались пройти мимо. Теснота. Острог показался в два раза меньше, чем был вчера. Я на четвереньках выполз за веревкой, хватая воздух, собирая занозы по ящикам…

– Кха!

Меня потащили в сторону конюшни – небольшой, но удобной для зимовки. К конюшне, которую я помогал строить. Мимо забора, у которого лежал Фил…

– А я вон че нашел! – Меня представили группе мародеров, что стаскивали вещи из нашего гарнизона. Из того, что от него осталось.

– Так и нашел, прям с веревкой?

Я попытался заговорить, но невнятно прохрипел и оттянул удавку. Страшно слезились глаза.

– Ты осторожнее, так ведь и убить можно, – хохотнул другой ублюдок, такой же лицом, как и мой надзиратель. Если бы не шрам да толстое брюхо – и не отличишь.

– Да он сам…

– На хера нам висельник?

– Кто же так вешается, болван?! – крикнул подросток высоким голосом.

Я сел на землю, подобрав колени к животу и на всякий случай поднял руки. Мародеры не чтят мертвецов, вряд ли они будут добрее с живыми.

– Ну не висельник, велика разница! На кой хер ты его приволок?

Подросток оказался девицей без волос. И остальные не лучше: два увальня, все на одно лицо. Третий головорез покороче, но шире в плечах. Рядом с телегой рассыпали ящики, и какой-то чумазый враг расселся на них, опрокидывая в себя флягу. Отчего-то он весь был покрыт слоем грязи. А за спиной все топтались, праздновали победу, шарились по складам… Не люди, а целая стая бешеных псов. Как мы могли выстоять против них, даже если…