Право на пиво

В три часа ночи я подвел итоги. На выходные осталось заключение и оформление рамок на чертежах. «Ха! Значит, завтра можно с чистой совестью оттянуться». Я еще немного почитал и, когда в четыре начали слипаться глаза, лег спать.

Похоже, обязанности будильника настолько почетны среди предметов быта, что даже гениальное изобретение Белла ими не гнушается.

— Да?

— Привет.

— Пиэт, — зевая, ответил я.

Звонил Витька.

— Ты что, спишь?

— Нет, с тобой разговариваю.

— Горазд ты спать. Десять часов уже.

— Поздно лег, — ненавижу оправдываться, не чувствуя за собой никакой вины.

— Что делаешь сегодня?

— Еще не знаю. А что?

— Да мы тут решили на природу выйти. Ты как, участвуешь?

— А что на улице? — я наконец-то продрал глаза свободной рукой.

— Лето настоящее. Жара, солнце. В самый раз для пива.

— Во сколько?

— Часа в два, наверное. Раньше смысла нет.

— А кто еще будет?

— Пока только Конь и Джон. Кузя сегодня работает. Может, к вечеру подойдет.

— Куда пойдем? В парк?

— Да, наверное. Земля сухая уже.

— Хорошо.

— Тогда пока.

— Пока.

Я вернул трубку на место и двинул в ванную. До двух, пожалуй, можно будет курсовой закончить. «А что с „Оболонью“? — Я взглянул на плакат: „Испейте чашу наслаждений на чудных крымских берегах“. — Прощай, безумие! Или, может быть, все-таки до свидания? Нет, не буду сегодня много пива пить. Тем более, не очень-то и хочется».

Около двух я вышел из подъезда. Витька и Джон уже сидели на лавочке, а Конь как раз появился из-за поворота. Перездоровавшись, мы пошли в излюбленный магазин.

— Сколько брать будем? — спросил Джон.

— Ящик, — тоном, предполагающим непроизнесенное вслух «разумеется», ответил Витька.

— Мужики, я пару бутылок себе возьму и все. Не хочется что-то.

— Ты не заболел? — поинтересовался Витька. Конь и Джон только недоуменно зыркнули.

— Да не то чтобы очень, но вчера нездоровилось слегка, — ответил я, подумав: «Ага, расскажи вам, в чем дело — год покоя не дадите».

— Как хочешь, — пожал плечами Витька. — Все равно ящик надо брать: вечером Кузя подтянется, может, еще кто. Я всех вчера обзвонил.

За прилавком скучала знакомая продавщица. Света, по-моему. Мужики дружно полезли по карманам, извлекая на свет Божий мятые бумажки.

— Здрасьте, — сказал Витька. — Ящичек «Туборга» дайте, пожалуйста.

— А мне пару «Портеров» оболоневских, — добавил я, не глядя на Витьку.

Конь с Джоном только хмыкнули за спиной, а Витек покосился подозрительно:

— Чего это ты?

— А, — я махнул рукой, — хочется чего-то новенького.

Все-таки, хоть и достала меня вчера «Оболонь», но пиво у Васильича неплохое было. Надо бы попробовать.

Я улыбнулся.

Лаборатория

Сергей подошел к окну, возле которого уже стоял и задумчиво смотрел на рыжую стену соседнего корпуса Павел Геннадьевич.

— Одно меня беспокоит, — сказал он. — Уж очень агрессивная реклама выходит…

— Вообще-то мы принимали довольно сильную дозу препарата, чтобы, так сказать, наверняка засечь неприятные последствия. Нормальная профилактическая доза в десять раз меньше. Лечебный эффект не так ярко выражен, но ведь и клиентами будут не записные алкоголики, а нормальные люди.

— А… рекламный аспект остается?

— Да. Но тоже не в такой острой форме. То есть импринтинг сохраняется, но вот галлюцинационное, если можно так выразиться, творчество исчезает.

— Вы понимаете, что вы создали? — голос Павла Геннадьевича вдруг сорвался от волнения. — Это ведь золотое дно! Да за такую рекламу люди и впрямь не то что валютой — золотом согласны будут платить!

— Не совсем так. Я ведь уже говорил, что индуктор восстанавливает медиаторные системы раз и навсегда. При следующем приеме препарат в полном объеме выводится из организма с мочой. Это проверено и подтверждено.

— Но ведь хотя бы однажды все сработает как надо?

— И да, и нет. Во-первых, как вы собираетесь внушить человеку объект импринтинга? Во-вторых, опять повторюсь, индуктор способен сравнительно долго существовать только в присутствии альфа-кислоты. Идеальной средой обитания для него является пиво, причем обязательно хмельное. Собственно говоря, мы на него и ориентировались, как на лучшее средство для решения основной задачи.

— Да, да, помню. Избавить нацию от пагубного пристрастия к алкоголю, — энтузиазм в голосе Павла Геннадьевича слегка потух, но окончательно не выветрился. — Так что патентуйте, будем торговать. Только вот хотелось бы побочный эффект как-то использовать, чтобы хоть немного затраты окупить.

— Кстати, теперь, когда мы свою работу практически закончили, объясните мне, наконец, почему нельзя было просто развернуть мощную антиалкогольную кампанию? К чему эти шпионские штучки и тайные заговоры? Нет, мы, конечно, в накладе не остались, и даже наоборот. Но все-таки?

— У всех этих кампаний эффект довольно спорный. Ну, запретим мы крепкие напитки, так польются самогонные реки. А пенка достанется уже не государству — все утечет в чужие карманы. А ты знаешь, какие это деньги? Вон, в Америке всерьез утверждают, что восемьдесят процентов крупного капитала зародилось во времена сухого закона. Да и примета плохая есть…

— Что за примета?