Право на рок

В ДК Крупской выступал «Зоопарк». Майк, как всегда, забыл слова в середине песни, но почему-то продолжал открывать рот. Как потом выяснилось, таким наивным образом он пытался обмануть публику, переложив вину на якобы отказавший микрофон.

- Пора домой, - сказал Майк и попытался зайти за дверцу стоявшего рядом с выходом из моей комнаты шкафа. Это были уже девяностые…

«Музыканты дохнут как мухи», - сетовал Майк незадолго до своей гибели.

«Бога нет. А если бы он существовал, то я бы дал ему по роже за то, что вокруг происходит», - сказанул однажды Майк для красного словца.

ИГОРЬ «ПАНКЕР» ГУДКОВ, инженер звукозаписи альбома «LV».

Я хочу начать с того, почему мы к этой записи вообще подошли, в принципе. Даже с того, как познакомился с Майком. Это был 80-й год, и мы со «Свином» Пановым вовсю уже слупили панк-рок, хотя все остальные его тогда не очень слушали. И был новогодний концерт «АКВАРИУМА» в ЛИСИ, где они играли вместе с Майком рок-н-роллы. Я там присутствовал и сильно был потрясен этим делом. И Гребенщиков сказал в микрофон, что те, кто хочет получить их альбом «Все братья-сестры» («альбом» - как-то это было в диковинку), тот может подойти после концерта к музыкантам и спросить, где его взять. Я, естественно, тогда был наглый и подошел. Мне было сказано, что пленка стоит, не помню, но типа 6 рублей, что сейчас ее нет, но можно все сделать, и мне был оставлен телефон гребенщиковской квартиры на Алтайской. Тогда все это было просто - получить телефон какого-то Гребенщикова.

Я позвонил, и мне был продан альбом. Потом мы с Гребенщиковым стали меняться пластинками - мы с Пановым давали ему всякий панк - Игти Поп, «СТРЭНГЛЕРЗ», «ПАБЛИК ИМИДЖ», тогда мало было таких дисков вообще, а он осчастливил нас своей записью «Концерт в Гори», по приезду сюда. Мы были, наверное, одними из первых, кто ее получил.

А потом он сказал, что Майк записал новый альбом «Сладкую N», тоже его распространяет, и дал мне майковский телефон. Я позвонил, и Майк спросил, как удобнее встретиться - может, я зайду? Я, конечно, за эту мысль ухватился, приехал. Хотя вообще все это забавно - какое время - звонит неизвестный человек с улицы, говорит, что хочет купить пленку, а за продажу пленки можно было очень лихо загреметь - спекуляция и т. д. Ну, ладно, прошел я в комнату, очень в кайф - завешана вся фотографиями, плакатами. Ну, вот я сидел и хотелось мне выпить, но я не знал, пьет ли Майк, ибо пустых бутылок я нигде не видел и, вообще, жилище не производило впечатления человека выпивающего. Тем более, Майк сказал, что курит обычно на лестнице, но вот сейчас лето, родители на даче, и можно курить в комнате. Мы сидели, курили в комнате и пили чай, выпили, наверное, кружек по 6 чаю. Уходить мне не хотелось, ему, наверное, тоже как-то было скучно быть простуженным в одиночестве, он мне рассказывал всякое за рок-музыку, кстати, тогда я впервые услышал о Лу Риде. Потом он снизошел и сыграл мне несколько своих песен. И вот я сижу, думаю про выпить, смотрю на часы и понимаю, что стрелки приближаются к времени «Ч», когда закроются магазины, а спросить как-то боязно. И тут Майк пошел к окну выкинуть хабарики, отодвинул занавесочку, и там стояли бутылочки - вот тут-то я их и увидел, причем что удивительно - из-под рома, хотя мы тогда пили портвейн, ну, и водку. Я понял, что - ага и сказал: «Майк, ты знаешь, когда я заболеваю, я сразу выпиваю алкоголь, и мне помогает». Он согласился и сказал. что тоже, но вот у него с деньгами туго - не хватает, и спросил меня - выпиваю ли я. «А как же», - и мы тут же вскочили и побежали в магазин, мгновенно! Обратно мы вернулись довольные, беседа потекла непринужденнее, и потом мы поехали к Рыбе, этим же вечером, просидели там всю ночь, и после этого мои отношения с Майком переросли в дружеские, то есть мы общались почти каждый день.

А у меня давно была идея - я знал, что есть студия звукозаписи при Театральном институте. Сначала, с подачи Майка, я устроился в Большой Театр Кукол, где записывалась «Сладкая N». Там тоже была студия, несколько раз там писался «АКВАРИУМ». Но работать нормально там было трудно - и аппаратура была не ахти (не было возможности наложений), сумасшедшее начальство и рядом трамвайная линия - все тряслось и детонировало.

И с разными сложностями, но я все-таки устроился звукооператором в Театральный институт, где и студия была лучше и вообще посвободнее. Майк туда ко мне приходил, ему все нравилось, так как по тем временам иметь доступ к 16-канальному тесловскому пульту, микрофонам австрийским всяким было очень ничего себе. Проработал я там месяца четыре, наступило лето - никто не учился, приемная комиссия в другом здании, короче, работы нет.