Право на счастье (СИ)

— Доброе утро! Дядя… Ой, простите, Борис Николаевич передал, что вы хотели меня видеть. Я вас внимательно слушаю. — Она остановилась в шаге от стола, за которым сидели мужчины, сутулясь и стараясь не смотреть в лицо разъярённой девушке.

Прозоров посмотрел на Павла, понял, что помощи от друга не дождётся, и перебил воинствующую амазонку в строгом костюме с фирменным шарфиком на шее:

— Где вторая?

Видимо, тон, которым он произнёс свой вопрос, немного остудил возмущение Тани. Она переступила с ноги на ногу и тихо ответила:

— Она сейчас будет. К Инге муж приехал, он с ночной смены. А что…вы нас в чём-то подозреваете?

Павел вздохнул, бросил взгляд на молчащего Никиту и встал:

— Таня, Таня, ну какие подозрения? Просто нам необходимо разобраться в случившемся, а для этого нужно узнать все детали этого дела. Вы не переживайте, присядьте, пожалуйста. — Он отодвинул от стола стул, на котором недавно сидел сам и почти силой усадил растерявшуюся девушку. — Таня, вспомните, пожалуйста, кто-нибудь когда-нибудь интересовался у вас маршрутами машин, данными водителей или чем-то ещё?

Таня вдруг судорожно втянула воздух и мелко затрясла головой:

— Вы думаете, что это из-за нас Сашку… по голове… да?

Павел сжал пальцами девичьи плечи и примирительно сказал:

— Ну что вы, Таня, никто ни в чём вас не обвиняет, просто ответьте на наши вопросы.

Девушка кивнула и посмотрела на обоих мужчин:

— Я вообще ни с кем работу не обсуждаю, дома, если что-то случается, дядя всё сам рассказывает, а друзей у меня близких нет, только вот Инга и всё.

В это время отворилась дверь в кабинет директора и раздался тихий голос:

— Разрешите?

Никита повернул голову и замер — на него смотрела девушка из его снов. Невысокая, стройная, даже худая, со светлыми волосами, собранными в хвост на макушке, она остановилась в проёме двери и с испугом уставилась на сидящего мужчину, потом сделала пару шагов и замерла, опустив голову и нервно поправляя рукава водолазки.

— Татьяна, вы свободны, — глухо проговорил Никита и поднял тяжёлый взгляд на девушку, что вертела головой, не понимая, что происходит.

— А Инга? — пискнула она в ответ, на что Павел приподнял её со стула и повернул в сторону двери. Чутью своего босса он доверял безоговорочно. Когда за Татьяной закрылась дверь, он облокотился на неё спиной и молча смотрел на Прозорова, что угрюмо рассматривал вошедшую женщину.

— Где вы были? Почему вас надо искать, чтобы пригласить в кабинет директора?

Женщина подняла голову, как-то затравленно посмотрела в лицо внешне спокойному Никите и опять опустила глаза:

— Я с мужем разговаривала, простите, — последнее слово она практически прошептала.

— А ваш семейный разговор вписывается в рабочий график?

— Нет, простите. — Горелова мелко задрожала, сильно сцепила пальцы рук, не поднимая головы.

— Почему вы не соблюдаете дресс-код и не носите опознавательные знаки нашей компании?

Вошедшая женщина с тоской посмотрела на Прозорова и молча опустила голову. Никита притянул к себе лист бумаги, написал несколько слов и поманил Павла. Тот прочёл написанное, удивлённо вздёрнул брови, но увидев уверенное лицо генерального, кивнул и вышел из кабинета. Никита встал и медленно подошёл к стоящей женщине. Он остановился рядом, чувствуя, как она напряглась и сжалась, и вдруг глубоко вдохнул. И замер. Она пахла розовой новогодней свечой. Когда-то давно такая была у него дома, её дивный аромат до сих пор будоражил и будил давние воспоминания. А девочка, что стояла перед ним, — именно девочка, язык не поворачивался назвать её женщиной, — сама была как хрупкая свеча, что может вспыхнуть и сгореть. Он успел увидеть её глаза: голубые, с какими-то разводами по краям чёрного зрачка. Такие глаза не умеют лгать, но их хозяйка пыталась если не солгать, то что-то скрыть. Никита прищурился и вдруг резко схватил её за руку, отодвигая вверх рукав лёгкой водолазки. Он услышал вскрик и уставился на уже пожелтевший синяк, после чего, уже не скрывая своих намерений, Прозоров потянул воротник, прикрывающий тонкую шею, и понял, что сейчас может сорваться. На нежной белой коже виднелись сине-зелёные пятна, будто шею сжимали сильными пальцами.

— И много у вас такого богатства? — Девушка упорно молчала, поднимая плечи, стараясь скрыть шею под материей. — Да, я не представился.

— Я знаю, кто вы, простите.

— А вы?

— Что я? — Она вскинула голову и замерла, глядя в серые глаза. — Я… Моё имя Инга. Инга… Горелова. А вы Никита Юрьевич Прозоров, хозяин «Маристранс».

Никита хмыкнул и вытянул руку в приглашающем жесте, предлагая Инге сесть к столу.

— Вы заблуждаетесь, Инга… Не знаю вашего отчества.

Она замотала головой и тихо проговорила:

— Не надо, просто Инга.

— Я не хозяин, Инга, я генеральный директор. И у меня к вам есть разговор. Ваш муж уже уехал? — Она кивнула и аккуратно села на краешек стула. — А зачем он приезжал?

Инга опять молча уставилась на Прозорова, пытаясь прочесть что-то на его лице, но видела только спокойную улыбку.

— Он сегодня работал ночью, и я попросила нашу соседку присмотреть утром за Эри.

— Эри. Это ваш сын?

— Нет, Эрика моя дочь.