Право на смерть (СИ)

Слишком большая численность новообращённых, которая росла просто в геометрической прогрессии, пугала всех Высших мировых вампиров. Так что те собрались вместе и порешили поделить мир на части между собой. Каждый из них выбрал себе по основному крупному на тот момент государству и парочке прилегающих к нему маленьких стран, которые собирался в будущем курировать, создал там почти что полноценный политический аппарат и следил за вверенными ему территориями и проживающими там вампирами.

Также были изданы общие для всех вампиров основные непоколебимые законы, которые запрещали обращение, участие в человеческих войнах, геноцид — вампирский и людской, — включали кое-какие детали касательно Связи и многое, многое другое по мелочи. После этого в каждой стране были созданы свои вампирские Бюро и Суд, которые также следили за всеми вампирами любых слоёв и разбирались с неугодными власти, а также с теми, кто не признавал её. Были заключены дружеские соглашения между Высшими мировыми вампирами и людскими правителями, которые также включали в себя положения основных общих вампирских законов и кое-каких людских. Это не уменьшило агрессии между обычными людьми и вампирами, но значительно снизило её.

Так что Джон, когда от него потребовался выбор касательно страны «проживания», без раздумий встал на учёт в Английском вампирском реестре и теперь мог свободно путешествовать между любыми государствами в поисках своей Связи.

В этот раз Джону не повезло, и он не нашёл «Шерлока» ещё мальчишкой, хотя, если так подумать, столь нежный возраст играет Ватсону далеко не на руку. Джон встретился с ним случайно — впрочем, как и обычно, — когда приехал в Данию. Хотя там как раз нарастал очередной военный конфликт, и вампира пустили в страну едва ли не с боем, но он чувствовал, что Связь натянулась максимально сильно — «Шерлок» где-то здесь, рядом.

В итоге они столкнулись на одной из улиц Копенгагена, обменявшись при Встрече уже такими привычными первыми фразами, как самый настоящий пароль-отзыв: «Шея или запястье?» — «Бедро».

«Шерлок», такой красивый лицом и телом, но в весьма потрёпанной, хотя и опрятной одежде, шёл тогда за новой военной формой. Ему исполнился двадцать один год, и его в срочном порядке призвали в армию на разгоравшуюся между Данией и Швецией войну. Хотя — Джон был уверен — в этот раз в «Шерлоке» было что-то странное, но вампир точно не мог понять, что именно. Ватсон просто последовал за «Шерлоком» сначала в воинскую часть, а потом — с разрешения Высших Английских вампиров — и на войну, чтобы там защищать свою Связь.

***

Он не участвовал в военных действиях, не убивал шведов, не спасал датчан, не переворачивал ход конкретной битвы и мировой истории в целом, он лишь прикрывал «Шерлока» — с которым, по итогу, всё равно пришлось познакомиться — от пуль и снарядов, от комьев разлетающейся земли и вражеских штыков. Он тоже был одет в военную форму и поэтому не особо сильно привлекал внимание других солдат, но всё равно разные шепотки и пересуды преследовали их обоих после каждого очередного боя, когда они вдвоём, раненые, но безусловно живые, возвращались порой из самых самоубийственных миссий, на которые их отряд посылали командиры.

Джон всегда — в таком случае — боялся не за себя, а за «Шерлока», которого могли убить, как какого-нибудь трусливого дезертира, который во время сражений отлёживается в безопасном месте, хотя тот отчаянно радел за свою родину, за Данию, и никогда не покидал поля битвы до окончания битвы, просто он не получал почти никакого урона из-за загораживавшего его собственным телом Ватсона. Все сослуживцы считали их обоих настоящими счастливчиками, родившимися в рубахах, когда очередная шальная пуля не сражала их.

В итоге всё получилось слишком глупо и до слёз — «Шерлока», разумеется — обидно. «Шерлок» не дожил до победы Дании над Швецией всего каких-то пару несчастных месяцев, скончавшись у Джона на руках — не во время битвы, не в сражении с врагом, а в самый мирный вечер в тылу — от врождённого порока сердца, который изначально и смутил ничего не понявшего на тот момент Ватсона. «Шерлока» убила ни пуля, ни враг, ни старость. Он умер из-за врождённой слабости собственного бренного тела. Ватсон не плакал, ничуть; плакал, чувствуя свою скорую кончину, лишь «Шерлок», хватаясь за рукава чужой военной формы и шепча потрескавшимися губами о помощи, о спасении, об исцелении от загребущей смерти. Это была одна из самых досадных смертей — в полку потом шептались о том, что удача их покинула, раз даже «Шерлок» всё-таки погиб, — но Джон не почувствовал от осознания этого такой-то сильной боли, как в прошлый — со сгоревшим заживо «Шерлоком» — раз. «Шерлок» в очередной раз умер, а значит, они встретятся вновь, и не стоит так сильно горевать об этом, тем более ему, бессмертному и бесчувственному вампиру.

***