Право на смерть (СИ)

Их жизнь теперь стала совершенно другой. Холмс искал всевозможные зацепки и улики, собирая компромат и неоспоримые доказательства вины Конорса. Он со временем даже подключил Майкрофта, надеясь с его помощью быстрее расправиться с этим делом и засудить чёртового ублюдка. Если верить Джону, то в этот раз Фердинанд не отделается разжалованием до низов и конфискацией имущества. Для вампиров-рецидивистов был издан специальный закон, который позволял приговорить такого вампира к сожжению, то есть, по сути, к смертной казни. Она применялась потому, что раз вампир не понимает всё с первого раза, то он неисправим, а подобные неуправляемые вампиры Высшим не нужны.

С другой стороны была их общая повседневная жизнь. Шерлок уважал желание Джона всё обдумать, но всё равно иногда подшучивал над ним, забираясь к нему на колени или сильнее прижимая его голову к обнажённому бедру, или прося — требуя — поцеловать. Тогда Джон вздрагивал и с серьёзным видом просил не быть Бернардом. Холмс злился, потому что не понимал, о чём — ком — идёт речь, а Ватсон так до сих пор и не рассказал.

А ещё Шерлок постоянно ставил на Джоне эксперименты. То чеснок ему почистил и подложил в кресло (Джон просто хмыкнул и выкинул зубчики в урну), то попытался проткнуть где-то добытым осиновым колом (Джон среагировал быстрее и просто выдернул его из рук), то рассыпал перед дверью в его комнату горчичный порошок (Джон просто переступил его, а потом потребовал от экспериментатора всё убрать), то резко окатил освящённой в церкви водой из бутылки (Джон отплевался от неё и, тяжело вздохнув, пошёл переодеваться), то притащил зеркало и попросил описать самого себя (Джон зачесал рукой волосы назад и сказал, что ему не помешало бы постричься), то нашёл и повесил над входной дверью веточку боярышника (Джон с любопытством наблюдал за ним, сидя на лестнице, ведущей наверх, а потом протиснулся мимо на улицу, чтобы помочь миссис Хадсон с пакетами), то, тихо шипя от боли, принёс три шипастых розы и всучил их буквально в руки (Джон с удивлением поблагодарил и потом передарил цветы Марте), то целый день носил на запястье чётки с маленьким деревянным крестиком (Джон невозмутимо касался религиозного атрибута, с улыбкой глядя на досаду соседа)^1. В общем, извращался Шерлок как мог, пытаясь доказать любые байки практическим способом.

А ещё Джон серьёзно раздумывал над словами Шерлока. Иногда, сидя в своём кресле и наблюдая за стремительным Холмсом, который молниеносно носился по гостиной, разбрасывая вещи, рассуждая вслух по поводу Конорса и что-то набирая на телефоне, думал о том, что, наверное, Шерлок в чём-то всё-таки прав.

Шерлок и Бернард. Один и тот же человек, и в тоже время нет. Ватсон пообещал сам себе хотя бы попытаться перебороть свой страх и снова попробовать сделать Шерлока — и себя — счастливым. Хотя бы в память о Бернарде и том сожжённом на костре «Шерлоке». И вообще всех предыдущих «Шерлоках»

***

В тяжёлых думах и поисках доказательств прошли две долгие недели. Вечером субботы Холмс возликовал:

— Наконец-то! Я объединил всё, что собирал до этого около года, добавил кое-что из свежих новостей и наработок людей Майкрофта. Теперь я знаю, где находится Конорс. Нужно срочно отправляться туда, чтобы найти последние неоспоримые доказательства, пока он не избавился и от них тоже. Конорс почувствовал, что пахнет палёным, причём в самом прямом смысле этого слова, ведь в случае его поимки ему светит, по твоим словам, костёр.

— Да, но тебе не кажется, что это лучше поручить Майкрофту и его… людям?

— Нет, ни в коем случае. Эти пустоголовые болваны лишь всё сорвут и испортят. Конорс заметёт последние следы и уйдёт надолго в подполье, пока сроки по его делам не истекут. А в идеале — даже до моей смерти. Тогда ему уже никто не помешает вновь заниматься грязными делишками без страха наказания.

— Хорошо, что от меня требуется? — Нахмурился Джон, сжимая кулаки. Шерлок улыбнулся.

— Лишь сопровождение и, в случае опасности, защита, ничего особенного.

— Только не говори, что мы отправимся чёрт знает куда рано утром!

Холмс самодовольно хмыкнул, глядя на Ватсона сверху.

— Именно так. Нельзя задерживаться ни на минуту. — Вампир вздохнул. — Или же я могу передумать и отложить поездку, скажем… до обеда, если ты меня поцелуешь.

— Шерлок, шантаж — это слишком грязно.

— На войне все средства хороши, Джон.

— Бога ради, не становись Бернардом! — взмолился вампир, закатывая глаза.

— Расскажи мне уже наконец о том, кто такой Бернард! — Вдруг взорвался Холмс, разъярённо поджимая губы. — У меня создаётся впечатление, будто между нами стоит этот чёртов Бернард, о котором я не знаю ничего, кроме имени и места жительства!

— О, прости, Шерлок. — Ватсон обнял его, действительно ощущая перед ним что-то, что обычные люди назвали бы чувством вины. — Я не думал, что это так повлияет на тебя.

Шерлок размяк и уже тише — ласковее — спросил:

— Расскажешь?

— Нет, Шерлок, прости, как-нибудь в другой раз.