– Как говорила Фаина Раневская, если пациент очень хочет жить, то врачи бессильны, – сказала Марина с ухмылкой, – кто ей давал право кричать на тебя? Тебе и так тяжело! – Марина стала возмущаться все больше. – Что у нас за врачи такие? Они считают, что имеют право кричать на родителей, трепать им нервы… Вам такие испытания выпали и без их криков! И потом, она, может, просто не знает, как ее правильно лечить. Очень много у нас, особенно в наших небольших городах, врачей, которые попросту не помнят ничего из того, что проходили в академиях.
– Да что ты такое говоришь, – возразила Юля, – все другие матери в отделении ее хвалят.
– У них, наверное, не такие тяжелые болезни?
– Ну, – неохотно согласилась Юля, – не такие.
– Слушай! – осенило вдруг Марину. – У меня ведь тетя в Германии живет – работает в больнице. Давай я ей отправлю ваши бумаги, пусть посмотрит.
– Ты вроде говорила, что она медсестра? – недоверчиво спросила Юля.
– Мама, – послышался голос Кати. Она заняла весь дверной проем кухни. – Я есть хочу, ну скоро уже? – спросила девочка крайне недовольно.
– Да, конечно, Катенька, садись за стол, – сказала Юля и торопливо стала накладывать ей овощи в тарелку.
– Мама, я хлеб хочу, – застонала Катя.
– Милая, уже девять часов вечера, уже спать пора, – ласково отвечала Юля, – на ночь нельзя так много кушать, помнишь?
– У меня после этих овощей потом всю ночь от голода желудок сводит. Картошечки бы жареной сейчас, жареные окорочка… – вздохнула Катя.
Юля уже не знала, что ответить. Ей было жаль дочь, по-настоящему, по-матерински, с присущим только матери чувством вины перед ребенком за любую невозможность угодить ему, но и она исчерпала свои силы. Она тихонько шепнула Марине, даже как-то равнодушно:
– Кричать на детей нельзя, на преднизолоне они и без того нервные. Катя может перестать спать по ночам. Нам только этого не хватало. Закатит истерику, а я молчу, все проглатываю, пытаюсь успокоить всеми способами, лишь бы не слишком много нервничала.
– Силы небесные, как ты справляешься? А Антон, я погляжу, что есть, что нет!
– Мужчины, – пожала плечами Юля. – Он ведет себя так, как будто ничего не случилось.
Она тут же замолкла, как будто обожглась: ведь она давно дала зарок себе не обсуждать мужа ни с кем. Юля точно теряла контроль над собой: обида за дочь, что ее трагедия никак не отразилась на отце, будто он совсем не переживал за нее, крепла с каждым днем. Но она все-таки собралась и не сказала более ни слова про него.
– Так вот, моя тетя, – продолжила Марина, когда Катя поела, помыла тарелку и ушла из кухни, – она-то медсестра, но ты прикинь, сколько лет она работает в той больнице уже! Она там всех знает. Пойдет к врачу и покажет твою историю. А он пусть скажет, правильно вас лечат или нет. Вот клянусь, если неправильно, прибью твою докторшу: мало того что не лечит, так еще тебя виноватой делает!
– Прибивать никого не надо, – спокойно отвечала Юля, – не она виновата, что у нас в стране разваливается все: и медицина, и промышленность, и так далее. Был бы должный контроль сверху, была бы мотивация – врачи были бы более квалифицированными.
Но в глубине души Юля сильно сомневалась в том, что врач могла не знать, как лечить Катю. Во-первых, это было бы слишком просто, а она уже привыкла к тому, что в их диагнозе не было ничего простого и очевидного, были только черные дыры и огромные неисследованные куски загадок. Во-вторых, зачем-то ведь врач упоминала постоянно международные протоколы, значит, она делала все так же, как и другие нефрологи во всем мире.
– Ты всегда всех оправдаешь, даже собственных мучителей, – махнула рукой Марина. – Давай неси сюда все выписки и анализы. Я сфоткаю.
– Прямо сейчас? – почему-то Юля не собиралась ничего пока делать, думала, это разговор про будущее.
– Нет, блин, давай еще полгода подождем! – возмутилась Марина и продолжила ворчливо: – Конечно, сейчас! Я сегодня же все отправлю. Пусть с утра сходит к врачу, если у нее смена завтра. Глядишь, и до конца недели ответ получим.
Юля побежала в зал, где пришлось помешать Антону, доставать выписку из ящика, загораживая ему телевизор.
– Ты что, не могла другое время придумать? Не видишь, я футбол смотрю, – недовольно стал высказывать ей Антон.
– Я всего две секунды, – ответила Юля, но от волнения она с трудом могла сообразить, в каком именно файле были выписки.
Наконец она нашла их. Антон все это время пыхтел и смотрел на нее рассерженно. Не сказав больше ни слова, лишь по-детски закусив губу, Юля побежала на кухню. Марина быстро сделала фотографии и тут же стала набирать тете.
– Ты что, звонишь ей в Германию? Это же дорого!
– Успокойся ты, я по Ватсап, – ответила Марина, закатив глаза. – Она обычно не слышит никогда. Но попробовать стоит. А то сообщение прочитает через несколько дней еще.
Но тетя упорно не отвечала, ведь, как и многие пожилые люди, не познавшие зависимости от гаджетов, она могла спокойно обходиться без телефона часами, а то и весь день. Катя, поев, ушла в спальню.