Право на Тенерифе

Переписка продолжалась еще долго, по ходу нее мысли их блуждали, путались, они уходили от темы, переходили к взаимным обвинениям, ругались. Антон первым не выдержал и стал обзывать ее последними словами. Юля подумала, что сама виновата, что продолжила разговор, нужно было давно перестать отвечать. Она отбросила телефон и откинулась назад, прислонившись спиной к холодной стене. Большую часть дня она сидела на кровати, потому что в палате не хватало стульев даже для детей, не то что для взрослых.

Юля вновь с отчаянием подумала о том, что не сможет ничего сделать для дочери – не отвезет ее на море, где она могла бы окрепнуть, перестать так часто болеть, поднять иммунитет, найти силы бороться с болезнью. С этим дележом имущества Антон оставит их голыми, какое тут море, какой отпуск, в самом деле, мечты эти были еще наивнее, чем мечты о том, что Антон отступится от половины квартиры, согласившись на свою изначальную долю.

После всех тех оскорбительных слов, что Юля услышала в свой адрес от Антона, она уставилась в окно, глядела на бывшие заводские здания вдали, теперь использовавшиеся, очевидно, как офисы класса С. Серые, с маленькими окнами, без какого-то намека на архитектуру или дизайн, они напоминали тюрьмы.

Вся ее жизнь стала такой темницей, из которой не было выхода ни в дверь, ни в окно. Этот чужой ненавистный город, Москва, эта страна – все было темницей; выбраться было невозможно. Да будь у нее нужные средства, даже тогда она не сможет отвезти дочь в тепло: слишком рискованно это пока что было – и смена климата, и отсутствие медицинской помощи московского уровня, и опасное снижение дозировки преднизолона.

Ее желание, пусть и сильное, отвезти дочь на Тенерифе было несбыточным. Юля не осознавала этого, но она внушила себе мысль о том, что, стоит им только добраться до острова, как все проблемы Кати уйдут, словно сама вулканическая земля этого острова исцелит ее. Тут она вспомнила про фильм с Рейчел Вайс, который смотрела несколько лет назад, не подозревая о грядущей собственной беде: главный герой был одержим тем, чтобы дописать книгу об исцеляющем древе жизни, ему казалось, что если он успеет закончить ее, то его жена выздоровеет. Его желание было столь же наивным, сколь и потрясающе мощным. Так и они с дочерью: словно лишь на магическом исцеляющем острове Тенерифе могли скрыться от преследовавшего их рока.

Звук вибрирующего телефона заставил Юлю вздрогнуть. Она неспешно повернулась и взяла трубку, немного озадаченно: номер был заграничным – похоже, звонили по работе. Однако на том конце прозвучал приятный знакомый голос, голос Йохана.

– Это Йохан, если ты еще помнишь меня, – сказал он по-английски.

– Конечно же, я помню тебя, – торопливо ответила Юля. – Как у тебя дела?

– Ты, наверное, догадалась, что я в Москве, – он замолчал на мгновение, словно переводя дух. – Я бы хотел поехать к тебе, чтобы встретиться еще раз.

– Йохан, но я не думаю, что это хорошая идея, – замялась Юля, а потом вспомнила, что вряд ли кто-то в палате поймет английскую речь, потому продолжила: – Я тебя уже совсем не понимаю. Я думала, что после нашей последней встречи ты решил оборвать все контакты со мной. А теперь спустя месяц ты объявляешься, словно все это время мы общались.

– Юлия, но это не совсем так. Я пытался забыть тебя весь этот месяц, но не смог. Ты знаешь, что я встретился с несколькими женщинами в прошлый раз в Москве, но они мне просто не могли понравиться. Потом я решил, что мне просто нужно время. Но вот прошел месяц, и я все равно не мог не позвонить тебе. Мы могли бы хотя бы попытаться. Поверь мне, я прекрасно осознаю, что у тебя главный приоритет – это здоровье дочери, поэтому я готов помогать вам обеим любым способом. Ты же знаешь, что медицина в Германии если не лучше, то уж точно не хуже, чем в Москве. Я и сам доктор. И препараты все бесплатны при наличии рецепта. Даже не переживай из-за этого, я буду во всем помогать.

– Да о чем ты говоришь? – воскликнула Юля. – Переехать в Германию? Мы даже на море не можем поехать по многим причинам. Это даже не обсуждается. Я тебе не подхожу, я точно знаю. Жены из меня точно уже не получится. Да и вообще никого не получится. Меня даже на работе не повысили из-за всех моих проблем.

– Неправда, уверен, это все не так.

Юля сделала глубокий вдох: каким же упрямым он был! И как же ей хотелось сказать ему, что она здесь, рядом, тоже в Москве, и что они могут увидеться очень скоро. Какое счастье было бы встретить его сегодня! Однако язык ее твердил одни и те же заученные слова. Какое право она имела сказать ему, чтобы он приехал? Она взяла очередной больничный, чтобы быть рядом с дочерью, а не заниматься своей личной жизнью. И вот разговор зашел в тупик, и они распрощались.

Юля вышла в коридор, чтобы принести кипяток для чая; следом за ней вышла Надежда.

– Как вы хорошо говорите по-английски, – сказала она. – Это вам из Англии звонили?

– Нет, это немец один, он на самом деле звонил из Москвы, – ответила Юля.

– А, здесь живет, значит, – удивилась Надежда.