Право на Тенерифе

Но через час после разговора с Надеждой телефон Юли начал вибрировать. Она схватила трубку: это опять был Йохан. Выждав пару секунд и глубоко вздохнув, она ответила.

– Я здесь. Спустись, пожалуйста, как в прошлый раз.

– Что?! – воскликнула Юля. – Откуда ты узнал, где я?

– Ты сама сказала, – озадаченно ответил Йохан.

Юля огляделась по сторонам: кто из присутствующих мог взять трубку, пока ее не было, и сказать ему адрес? Но все мамы и бабушки, что находились в палате, были с английским на «Вы»: кто-то из деревень, а кто-то слишком преклонного возраста. Она просмотрела переписку в Ватсап и смс с Йоханом: не было и следа сообщений. Она просмотрела историю звонков: от него было всего два входящих звонка, все сходилось. Неужели он каким-то образом отслеживал ее координаты?

Но встретив его внизу, она тут же поняла, что все ее подозрения были глупыми: не мог такой интеллигентный человек следить за ней.

– Откуда ты узнал, что мы в больнице? – спросила тут же Юля.

– На улице ждет такси, давай поторопимся, – ответил Йохан. – Я бы хотел пригласить тебя в хороший ресторан. Если хочешь, можно и дочь позвать.

– Но ей нельзя покидать территорию больницы. Они детей не выпускают, только родителей. И я не могу дочь оставить надолго, прости, – Юля не сдвинулась с места.

– О, это не займет много времени, – ответил Йохан, улыбаясь. – Я нашел очень хорошее место, в пяти минутах отсюда.

Юля сама не поняла, как обмякла от его нежной улыбки. Таких приятных мужчин в ее жизни практически не встречалось; все, кого она знала, были суетливыми, скрытными, озлобленными, себе на уме. Она убедила себя, что это ненадолго, и пошла за ним.

– Когда вас выпишут? – спросил Йохан за ужином.

Юля заказала из скромности один салат и кофе, но Йохан, заметив ее неловкость, заказал еще большую пиццу на двоих.

– Думаю, через пару недель, – пожала плечами Юля. – Я надеюсь, что не позже.

– И какие у тебя планы на будущее?

– Катя будет принимать препарат, ну ты знаешь, иммуносупрессивный препарат, от двух до четырех лет. А потом будет видно. Есть крохотный шанс, что она перерастет заболевание к 18 годам. И нам нужно делать все возможное, чтобы так и было.

– А что именно можно сделать? Я знаю, что не так много. Нужно избегать инфекции, аллергию и так далее. В общем-то и все. Но я также знаю, что в России очень долго запрещали ходить в школы, спортивные секции и другие детские клубы. Детям никуда не разрешали ездить, особенно на море. Но теперь даже в России доктора признают, что дети должны вести нормальную жизнь и стараться не ограничивать свое взаимодействие с обществом.

– Откуда ты знаешь все это? – Юля оживилась.

В этот момент официант принес на большом подносе все блюда сразу, в том числе огромную пиццу на круглом деревянном подносе, которая заняла половину их стола. Юле казалось, что это была самая вкусная пицца, которую она когда-либо пробовала. После больничной еды и домашней еды последних месяцев, когда она так уставала готовить по несколько раз в день для Кати, что себе просто отваривала сосиски с гречкой, это был настоящий праздник. И хотя для многих было вполне естественно пойти на свидание в ресторан, для Юли это было совсем не так, ведь с Антоном они сошлись еще в студенческие годы, когда денег просто не было, и они никогда никуда не ходили. В какой-то момент Юля внезапно поймала себя на мысли, что ей просто не хотелось разлучаться с Йоханом больше.

– В НИИ нам теперь так и говорят. Но в больнице в нашем городе доктор сказала, чтобы мы всегда были дома и не выходили из квартиры, – ей нестерпимо захотелось услышать мнение столь уважаемого ею человека, доктора, потому что она сама терзалась в сомнениях, не понимая, как можно было сидеть взаперти, и наоборот, как можно было куда-то выходить с таким диагнозом.

– Я читал статьи на эту тему, – продолжил Йохан. – Основная трудность в том, что дети не должны болеть, но они как раз-таки постоянно болеют из-за тех препаратов, которые принимают.

– Я часто думаю о том, чтобы отвезти ее на море – надолго. Выздороветь это не поможет, я знаю, но она хотя бы не будет такой болезненной несколько месяцев.

– Да, нужно обязательно поехать, – поддержал ее Йохан. – Для детей море очень полезно. Соленый воздух, солнечные ванны.

– Но на данный момент это очень сложно, – Юля решила, что лучше не жаловаться ему на то, что ее накоплений не хватало даже на одну поездку. Да и на самом деле ей нельзя было тратиться сейчас, потому как отец Кати собирался выставить их на улицу. Ей не хотелось, чтобы Йохан думал о ней как о человеке-нытике, у которого все всегда было сложно и запутанно. – Я хотела сказать, что Катя только начала получать новую терапию. Только Богу известно, как она отреагирует на нее. Мы должны ждать. Опять ждать.

– Все наладится однажды, – сказал Йохан. – Уверен, что так и будет. Твоя дочь перерастет эту болезнь. Помимо всего прочего, наука постоянно развивается, поэтому они найдут новые способы лечения, которые будут намного лучше нынешних.

– Надеюсь, – Юля посмотрела на него, улыбаясь грустно.