Право на убийство

— Кто хочет драться со «Вторым»? — решил поискать добровольца Иван Иванович.

«Приговоренные» молчали. Кому охота искушать судьбу?

— Этот! — я ткнул пальцем в самого крупного парня с пудовыми кулачищами. — Выходи!

Здоровяк нерешительно стал напротив, принял стойку. Мой свирепый взгляд вызвал в нем легкий трепет, и я понял, что серьезного сопротивления от этого сопляка ожидать не следует. Оставалось только выбрать способ, как бы поэффектнее вырубить его. В боевой обстановке я редко применяю удары ногами. Однако именно они производят на публику самое яркое впечатление…

Сделав ложный замах правой рукой, вынуждаю соперника «закрыться».

Неопытные бойцы всегда совершают одну и ту же ошибку — защищают в первую очередь глаза и нос, а подбородок только прижимают плотнее к груди, оставляя открытым для боковых ударов.

Моя нога резко вонзилась в щель между рукой и лицом соперника. Парень, не охнув, мгновенно рухнул на пол.

Воодушевленные моей легкой победой, «Третий» и «Четвертый» быстро расправились со своими подопечными.

Думал, Иванов похвалит меня, а вышло наоборот.

— Глупость ты спорол, Кирилл, — на «разборе полетов», всегда происходящем один на один, Иван Иванович был непривычно сух и официален. — До сегодняшнего дня ты лидировал в группе по всем показателям: интеллекту, наблюдательности, уровню выносливости, адаптации к воздействию наркотических препаратов… И вот такой досадный срыв! Из-за тебя мы не смогли правильно протестировать «Третьего» и «Четвертого»! Они ведь поначалу тоже слегка оробели. Под стать «Первому». А ты своей вызывающей самоуверенностью обеспечил им легкие победы! Зачем? Запомни навсегда: если тебе что-то известно о наших маленьких хитростях — наблюдай и молчи! Вовсе необязательно, чтобы их знали остальные! Завтра вам предстоит «испытание убийством». Ты уже проходил его в Балхаше. Смотри, не сорви намеченного мероприятия!

Пристыженный, я молчал.

— Для предотвращения всяких выходок завтра пойдешь последним номером! — невозмутимо продолжал рассерженный Иванов. — Но даже при таком раскладе ты не имеешь права показывать, что тебе известен трюк с манекенами. Все ясно?

— Да.

— Эх, Кирилл, Кирилл… Неужели ты не понял, что происходит?

— Почему же, понял…

— Ну и что? — сразу насторожился Иван Иванович.

— Вы решили провести что-то вроде соцсоревнования между представителями спецназов различных разведслужб. КГБ, МВД, ГРУ… И вы, естественно, лично заинтересованы в том, чтобы я, как представитель нашего Ведомства, набрал наибольшее количество баллов!

Кажется, даже сам Иванов не ожидал от меня такого точного ответа. Столь удивленной и растерянной его физиономию я видел в первый и последний раз.

— Если бы ты не ответил на мой вопрос — я бы утратил к твоей персоне всякий интерес, — бросил шеф, постепенно приходя в себя. — Скажи, пожалуйста, как ты узнал об этом?

— Догадался! Парни — явно из разных служб, с разной спецификой подготовки, но весьма неплохой; прилично конспирируются; каждый — явно из лучших в своем ведомстве…

— Может быть, ты еще скажешь, для чего мы затеяли эту показуху?

— Скажу! — не задумываясь, выпалил я.

Не задумываясь — потому что этот ответ выкристаллизовался еще несколько дней тому. Вольно или невольно, организаторы «соцсоревнования» дали большую подсказку. Во всем учебном процессе упор был на отечественную технику, оборудование, препараты, на всё — даже иностранными языками всерьез не занимались, так, проверили наши прежние знания, и всё.

— Ответишь правильно — считай, что я тебя простил! — серьезно сказал Иван Иванович.

— Не сомневайтесь — отвечу. Здесь проходит что-то вроде конкурса на право проведения в будущем спецопераций внутри нашей страны!

— Ну, голова! Ну, даешь! — только и смог сказать Иванов. — Смотри, мы непременно должны опередить всех коллег-конкурентов! — добавил он, покидая мою комнату.

20

В полдень через «кормушку» в камеру вбросили нераспечатанную колоду карт, и мы с азартом принялись расписывать «тысячу».

Чтобы избежать будущих разборок и непоняток, сразу согласовали правила игры. Первая карта — обязательно сопернику, последняя — себе. На девятку пересдаем, вальта «не женим». Четыре девятки — не играем. Никаких там списываний-расписываний. Не хочешь играть — тебе очки долой, а противнику — полтинник. Пятьдесят «глаз», значит. Через «бочку» — своеобразный порог, определенный в девятьсот очков, — перепрыгивать нельзя. Три раза на девятьсот не сыграл — минус сто. Если не выиграл с трех «бочек» — все начинаешь с нуля. Раздается каждому по десять карт, две в один прикуп, две — в другой. Один прикуп берет тот, кто играет, второй соперники не смотрят.