Право на жизнь

— Как это что? — неподдельно удивился Рябов. — Девку облапишь, в первую очередь поцелуй требуется, уста, как говорят, с устами сливаться должны.

— Ащь! У каждого народа свои обычаи, да, — сказал Ахметов.

— Ну, ты даешь, — не принял объяснение Денис. — Какие же это обычаи — изуверство одно. А насчет остального прочего тогда как же?

— Перестань, э!

Странным, не всегда и во всем понятным был для Ахметова Денис Рябов. То серьезен, то болтает недостойное мужчины. В такие моменты старшина Колосов называет его балаболом, и он не обижается. «Язык, — говорит сам по себе, — без костей, мелет да мелет, какой, мол, с него спрос». Командир Рябова оговаривал. «Хороший вы человек, Рябов, — сказал о нем Речкин, — только безделье для вас крайне вредно».

— Ахметов? Слышь, Ахметов?

— Замри, э, — предупредил Ахметов. — Туман поднимается, да. Смотреть надо, да.

Туман и впрямь поднимался. Вроде слоеного пирога получалось над болотом. Сверху чисто, посередке вата-туман, снизу тоже развиднелось. Туман и поднимался, и рассасывался. Показалось солнце.

С берега донесся гул. Слышно было, как заработали двигатели автомашин.

Над болотом появился самолет. Вчерашний. И позавчерашний. Все та же «рама», летчик которой стал свидетелем гибели полицейских и немцев. Глядя на него, Ахметов подумал о том, что не зря этот самолет появился, немцы сейчас ударят по острову. «Рама» тем временем пролетела над протокой, стала кружить над Ахметовым и Рябовым, смещалась все дальше, скрываясь порою с глаз долой.

— Ахметов?

— Э.

— Пронесло, кажись, а?

— Ты можешь помолчать? — строго спросил Ахметов.

— А чего? Ты думаешь, они нас услышат? Хренушки. У них там слышь как гудит?

На мосту показался бронетранспортер, за ним — другой. По мосту прошел тягач. Виделось шевеление на обоих берегах. Через какое-то время бронетранспортеры потащили на прицепе грузовики. Две автомашины протащил на буксире тягач.

— Во дают, — радостно произнес Денис. — Наш с тобой мусор подбирают. Ты им, наверное, все радиаторы разбил из «магдалины».

— Ты тоже по фарам бил, я видел, — сказал Ахметов.

— Я садил из «шмайссера», а ты из «магдалины». «Магдалина» баба серьезная. Ты им движки поколотил — это точно.

Ахметов подумал о том, что очередь из трофейного пулемета, нареченного бойцами «магдалиной», могла попортить и радиаторы, и двигатели автомашин настолько, что немцам пришлось вызывать помощь. У них это дело поставлено. Бывало, наступали, наступали, а приходили, ни трупов немецких, ни техники, все уволакивают. Если, конечно, не в окружение попадали. Тут уж немец все бросал.

— Слышь, Ахметов?

— Э.

— Что ты все «э» да «э», кажись, уходят.

Бронетранспортеры, тягач, другие автомашины с орудиями на прицепах выстраивались вдоль дороги. Через мост шли и шли солдаты. Одни из них уже забрались в кузова. Солдат было много, они выходили из леса, что клином примыкал к протоке. Усилился гул двигателей. Колонна тронулась, потом и вовсе скрылась в зарослях.

— Во чудеса, — сказал Рябов. — Что делать будем?

— Лежать будем, да. Темноты ждать будем. Как решили, как договаривались, так и поступать будем, да.

— «Лежать, да», — повторяя интонацию Ахметова, сказал Рябов. — А за мошонку не боишься, да? Если она отмокнет да отвалится, да.

— Перестань, э, — сказал Ахметов.

Они лежали до захода солнца, до того, как стало темнеть. Потом пошли в Ольховку, в ту деревню, в которой Рябов встретился с подпольщиком Галкиным.

Шли трудно. «Лыжи» хорошо держали на чарусе, но оказались непригодными среди кочек, кустов, промоин. Чем ближе подходили к берегу, тем тяжелее приходилось. Брели от кочки к кочке, проваливаясь порою по пояс. Страховали, вытягивали друг друга.

Чем ближе подходили к деревне, тем гуще становились заросли. Деревня оправдывала название. В лесу чернели стволы черемухи, высилась рябина, кустилась бузина. Но более всего росло здесь ольхи. Ольха толстоствольная, с густой, не пропускающей свет кроной. Настолько густой, что в зарослях держался ровный полумрак. Ахметов отыскал тропу, по ней они и вышли к краю леса. Увидели автомашины. Тупорылые грузовики стояли рядом. Можно было разглядеть рисунок протекторов на скатах. Возле грузовиков топтались, о чем-то переговариваясь, немцы. Их было трое — по количеству автомашин. Видимо, это были водители. Разговаривая и перетаптываясь, они курили, запах сигаретного дыма долетал до разведчиков.

Вокруг деревни, метрах в тридцати друг от друга, тоже стояли немцы. Одни из них были в пилотках, другие без головных уборов, но у каждого закатаны рукава. Стояли они привычно, широко расставив ноги, нацелив стволы автоматов в сторону домов.

Хозяйничали немцы и в деревне. В домах, у домов, в сараях. Одни из них вели по дороге жителей, другие осматривали дома, дворы. Скрывались в дверных проемах, заглядывали в колодцы, рушили поленницы дров. В домах немцы что-то находили, поскольку из окон вылетало барахло, возле домов вязались узлы.

Чуть в стороне от деревни высился черный, крытый соломой амбар. В него немцы и загоняли жителей деревни.