Право на жизнь

Украдкой смогла рассмотреть присутствующих. Самаконцы — а прежде этот народ видеть не доводилось — отличались особой красотой. Хельме тоже южанин, но совсем другого типа, а у этих всех ровная оливковая кожа, большие миндалевидные глаза, высокие скулы, узкие прямые носы с мягко скругленным кончиком. Все жгучие брюнеты и брюнетки, черные густые брови вразлет, а ресницы такие, что нашим студенткам-красавицам и не снились. Глаза густо подведены, делая взгляд еще таинственнее, и ведь не только у женщин! Вот же как бывает, даже самому хану красоту наводить не зазорно.

Прекрасная половина очень ярко накрашена, что совсем юные девушки, что дамы постарше, будто своих природных красок на лице мало. А уж украшений на них… По несколько килограмм, не меньше. И ладно многочисленные браслеты и кольца, массивные серьги и ожерелья — волосы и лоб тоже сверкают драгоценным блеском, в ушах живого места нет, ноздри и те проколоты! А от невиданных ярких тканей и вовсе в глазах зарябило.

Уф, переключусь на имперскую семью, пока не ослепла от такой красоты. Скомпенсировала увиденное буйство красок на бледной моли Аландесе. Ох, глаза бы не видели. Зато теперь стало понятно, в кого наследник пошел — по левую руку от правителя Нердеса сидела императрица Анневьев. Я невольно залюбовалась ею — белокожая, светловолосая, с нежным румянцем. И лицо очень мягкое, улыбчивое, не то что вечная презрительная ухмылка у сыночки. Мне она показалась доброй, а вместе правящая пара смотрелась удивительно гармонично.

Остальные лица в той стороне незнакомы — это их родственники, близкие и дальние. Вглядывалась тайком, пытаясь угадать, что за люди, хорошие ли, злые? Рассматривала рассеянно, избегая смотреть в глаза, играла в такую игру — искала фамильное сходство по отдельным чертам. Овалом лица, например, почти все схожи. Задержалась на одной небритой крепкой челюсти, четко очерченных губах, залюбовалась породистым носом. Должно быть, красивый мужчина. Невольно подняла глаза и наткнулась на пристальный знакомый взгляд. Арн Шентия смотрел прямо на меня. Как сразу не узнала? А так — лица все слились уже, слишком много людей.

Не особо соображая, нырнула за спину Хельме, прячась от стальных силков. Ай, Ардина, вот более детской выходки не могла придумать? Подумает еще невесть что.

После десерта спешно ретировалась, чувствовала себя неловко. Народ разомлел после еды, расслабился, теперь и я чувствовала на себе любопытные взгляды: оценивающие из под опущенных пушистых ресниц южных соседей, заинтересованные от имперцев. Выделяюсь, знаю. Пусть и прическа унвартская, и одета скромно — лесные жители ведь к драгоценностям равнодушны, у меня же их попросту не водится, а вот серебряные волосы не спрячешь, сижу как белая ворона посреди рослых темноволосых унвартов. Астарх вот еще полностью седой, но так он от возраста. Молодежь своих политических союзников вообще ни разу не видела, день Содружества ведь раз в двадцать два года проводится, вот и рассматривают, кто украдкой, кто в открытую. Анхельм увлекся беседой с новыми знакомыми, не стала его дергать, пусть развлекается, а сама улизнула.

Дорогу к нужному крылу я запомнила, но воспользовалась возможностью изучить и другие маршруты. По коридорам стояла недвижная охрана, но препятствовать мне никто не стал, когда «унвартка» свернула из обеденной залы совсем в другую сторону.

Прошлась по пустынной анфиладе парадных залов, подивилась пышному убранству. Над головой высокие своды с росписью под небо, подпираемые резными каменными колоннами, витражные окна в два яруса, удивительно обыграны пространство и свет. Полы — причудливая мозаика из разных оттенков светлого мрамора, натерты до блеска, сияют отражением хрустальных светильников. Богато, но бездушно как-то. Я бы лучше сейчас в крохотной гостиной Беаты с ногами на диван пристроилась, вот где уютно.

Прошла оружейную палату, гербовую, а этот зал, видимо, бальный — вот и балкон с музыкальными инструментами, целый оркестр поместится. Полюбовалась центральной лестницей, ажурными коваными решетками под золочеными перилами. В фамильной портретной галерее картины перемежались зеркалами. Может, специально сделано, мол, остановись, посмотри на себя — достойный ли ты сын рода?

Портреты правящей семьи рес Данлавин располагались в хронологическом порядке, уводя смотрящего от современности вглубь веков и коридоров. Неожиданно для себя увлеклась рассматриванием лиц. Забавно, вот уже какой-то Фредес Четвертый, триста лет назад правил, а порода все та же — как у действующего императора. Как у его брата.

— Я тоже люблю сюда приходить, вспоминать их деяния. Заставляет задуматься, — раздалось негромко сзади.

Резко обернулась, застигнутая врасплох, даже не слышала шагов! Остолбенела — император Нердес собственной персоной, только о нем подумала.

— Достойно ли Вас приняли во дворце, всем ли доволен гордый народ Леса?