Право на жизнь (СИ)

Детский день рождения. Через пять лет ее совершеннолетие, и первый полет она подарит… кому? Странно не иметь подруг в шестнадцать лет. Кина, простушка, трусишка Кина не заслуживала так называться. Юна не забыла, как та наябедничала родителям про утопленных котят — не забыла и не извинила. Следовало, наверно, выполнить обещание и помочь «подруге» «упасть», как случилось с Королем крыш, но девушка не могла ответить, что ее останавливало. Жалость? Прок? Сентиментальность? Служанка напоминала ей канареек из детства: бестолковое щебетание кухаркиной дочки развлекало юную леди бесконечными зимними вечерами.

Зарычали псы во дворе. Пасюк на коленях — ее Спутник — тревожно завозился. Юна, успокаивая, потрепала крыса за ухом. Сосредоточилась, с нетерпением вглядываясь в ночь за окном. Мир глазами разделяющего был тусклее и серее, чем тот, что открывала ей чужая смерть, но лучше полной темноты. После цуциков и подслушанного родительского разговора девушка опасалась экспериментировать снова.

Колышущиеся тени елей рождали ложную надежду, заставляли сердце плавиться в сладкой истоме в ожидании… его? Почему при мыслях о Риккарде ее тело бросало то в жар, то в дрожь? Упрямый наивный мальчишка, с которым она знакома целую жизнь.

Юна невольно улыбнулась. Временами Рик забавлял ее. Горделивые речи о единстве клана, о долге, об ответственности казались ей трогательно милыми. Временами открывал что-то новое: то ли доверяя благовоспитанному юноше, то ли не в силах отказать сыну Альтэссы, старшие Иньлэрт без вопросов отпускали их вдвоем на прогулки. Он раздвигал границы ее мира.

А еще Рик всегда, с самого первого раза, как отобрал у хулиганов ленточку, заступался за нее. Юне нравилось представлять, что они принцесса и рыцарь из сказки, которую однажды прочитала ей няня Свен перед сном. Нелепая фантазия, ничего не значащая игра.

Но с недавних пор все изменилось, стало по-настоящему. Ей требовалось слышать его голос. Щеки жгло от смущения, когда юный мечник небрежно брал ее за руку. Девушка готова была провалиться под землю, думая, что все смотрят на них, и одновременно мечтала о большем: о поцелуях! Кина недавно хвасталась, как ее тискал один из конюхов. Леди тогда высмеяла служанку, обозвав потаскухой, а на самом деле завидовала.

Юна непроизвольно коснулась пальцами резко пересохших губ. О поцелуях… а может быть, даже о большем, о том запретном, что происходит за закрытыми дверьми родительской спальни, когда дети видят третий сон.

Пожалуй, Рик был единственным, кто заслуживал… с кем бы она хотела разделить первый полет.

Кажется, это чувство называли любовью.

— Юная леди, для ванны все готово, — позвала из-за двери няня Свен.

— Сейчас, — неохотно откликнулась, продолжая вглядываться в тени за окном, прислушиваться к ночным шорохам.

Он придет. Рик обязательно поздравит ее с праздником. Просто задержался. Не мог же он забыть про ее день рождения! Мальчишки, конечно, глупые и несобранные, но не до такой же степени! Ей нужно подождать еще немного.

Свен, не удовлетворившись ответом, зашла в комнату. Охнула, всплеснула руками, поспешила сдернуть воспитанницу с подоконника и захлопнуть окно.

— Разве так можно! Вы же простудитесь!

— Я кровь от крови льда.

— Чепуха какая! И где вы только подобных фраз набрались?! Уж не от дворцового ли юнца?! Идемте! Ручки, ручки-то совсем замерзли! Идемте-ка скорее. А крыска тут пока посидит, на подоконнике.

Последний «взгляд» в окно: двор пустовал, как и пять минут назад.

В купальне привычно пахло серой и эфирными маслами. Мышцы плавились в горячей ванне словно воск, становясь мягкими и ленивыми. Юна погрузилась с головой, наслаждаясь чувством невесомости, растворяясь в нем, вверяя тело ласковой силе воды, выталкивающей ее к поверхности. Бесплотным призраком девушка потянулась к ждущему в комнате Спутнику. Может быть, именно сейчас Риккард кидает снежками в створки ее окна, надеясь привлечь внимание.

Темнота насмешливо молчала. Слишком далеко. Не достать. Не увидеть. Не узнать.

«Младые годы, пустые надежды».

«Повелитель? Я счастлива слышать вас, Великий Дракон».

Хаос нечасто баловал юную жрицу вниманием: что за дело бессмертному Древнему до забот мотылька-однодневки?! Тем больше ценила Юна их недолгие разговоры. Хаос, мудрый родитель, слушал и понимал ее, наставлял и поддерживал: он научил ее видеть глазами Спутника, объяснил, что за даром она владеет. Лишь N’eari Юна открывала душу. С ним делилась тревогами и печалями.

«Счастлива ли? Спроси свое сердце, дитя, что волнует его?»

От одного Великого Отца принимала правду, в которой не признавалась даже сама себе.