Право последней охоты

Каменные стены приняли их в свои объятия, оставив от неба лишь узкую мерцающую полоску далеко вверху. Иган обернулся и бросил прощальный взгляд на затопленную туманом долину. Лучи закатного солнца умудрились-таки проскользнуть в зазор между скребущими по скалам тучами и колышущимся морем тумана и ненадолго осветили утесы. Веселей от этого не стало. Мокрые камни заблестели, шевеля струящимися по ним струями воды и грязи. В их переливах было что-то физиологическое, делавшее ущелье похожим на гигантский пищевод, заглатывающий в себя очередную добычу. Рев бурлящего и пенящегося потока, многократно усиленный бесчисленными отражениями от скал, напоминал нескончаемый звериный рык.

Иган вздохнул, поправил перевязь и двинулся дальше. Теперь, распрощавшись с Цвиком, он мог без опаски воспользоваться аппаратурой. Не останавливаясь, он сбросил с плеча рюкзак и вынул из него планшет. Он заранее внес в него все необходимые координаты, которые предоставил ему Кехшавад. Тут были отмечены и расположение их старого лагеря, и места, где обнаружили тела Лемеха и других членов злосчастной экспедиции, и точка, где из реки выловили самого Игана, едва живого.

Он сверился с картой. Идти оставалось совсем недалеко. Пункт сбора в тот раз располагался на краю утесов, чтобы удобнее было подлетать. Они с Лемехом не дошли до нее всего ничего, когда… Зверолов оторвал взгляд от забрызганного дождем экрана и осмотрелся. Это должно быть где-то здесь.

Еще три шага вперед, чуть ближе к ревущей реке, еще шаг. Вода захлестала по ступившим в волны сапогам. Иган остановился. В паре метров перед ним, именно там, куда указывал навигатор, вздымалась большая стоячая волна, рассекаемая посередине каменной глыбой. Здесь, на этом валуне, спасатели обнаружили его израненное тело.

Он еще немного постоял, глядя на мчащийся мимо него поток и чувствуя, как стынут в ледяной воде ноги. Он надеялся, что, вернувшись сюда, сможет хоть что-нибудь вспомнить, но память упорно хранила молчание. От всего, что случилось с ним в тот день, осталось единственное видение — мерцание дробящегося в толще воды солнечного света. Вот только Иган не мог сказать с уверенностью, что за воды колыхались над ним тогда — студеной Лединки или какие-то… другие.

Последний неверный луч солнца соскользнул со скал и исчез. На ущелье упала ночь, хотя нельзя сказать, что стало сильно темнее. Стробоскопические вспышки молний сливались в пульсирующее мерцание, освещая каменный мешок жутковатым не дающим теней мертвенным светом.

Иган выбрался обратно не берег и зашагал дальше. То, что он искал, находилось не здесь.

Через некоторое время ему пришлось нацепить на голову фонарик, но его яркий белый свет пробивался лишь на несколько шагов, увязая в швыряемых ветром струях воды, что непрестанным потоком обрушивались с неба. Ползущие над головой черные тучи, время от времени подсвечиваемые сверкающими в их толще молниями, напоминали брюхо мучимого метеоризмом дракона, пытающегося втиснуться в узкую щель провала. По капюшону отчетливо забарабанили мелкие градины. Иган остановился.

Здесь Лединка падала с уступа небольшим водопадом, в омуте под которым вода лениво кружилась, образуя маслянистые водовороты. Упади тогда Иган несколькими метрами левее или правее, и вся последующая суета уже не имела бы для него никакого значения. Он повернулся к скале и задрал голову вверх.

Ему даже не требовалось смотреть на планшет, он и так знал, что прибыл на место. Он это чувствовал. Его тело затрепетало от необъяснимого возбуждения, от нестерпимого влечения, зовущего его туда, наверх. Точно так же его манила ледяная чешуйка, когда Кехшавад открыл футляр. Подобное томительное волнение испытывает пылкий юноша, стоя под окнами своей возлюбленной. Ему даже не нужно видеть ее тень в задернутом шторами светящемся прямоугольнике, чтобы знать, что она там.

Иган тоже знал. До этого момента он лишь догадывался, подозревал, надеялся, но теперь он знал.

Его сознание раздвоилось. Чуть различимый голосок разума и животных инстинктов, на сей раз объединившихся, чтобы быть замеченными, твердил, что надо немедленно бросить все и со всех ног улепетывать отсюда, не останавливаясь, пока не окажешься на обратной стороне планеты. Но все их потуги бесследно заглушались другим, чужим, нечеловеческим голосом, который манил, звал, требовал. Если подобное чувствует человек, которого Ледяной Дьявол лишь коснулся, то какую тягу к этому месту должен испытывать он сам?

Иган провел рукой по скальной стене, и его пальцы нащупали множественные глубокие борозды, рассекавшие ее под разными углами. Он включил фонарь на полную мощность и сделал шаг назад.

Все основание скалы было буквально иссечено, искромсано с какой-то дикой, неудержимой яростью. Ее следы покрывали камень на участке шириной метров в двадцать и уходили вверх, насколько удавалось разглядеть через потоки низвергающейся с неба воды. Землю под ногами покрывал толстый слой каменной крошки, скопившейся здесь за те годы, что Эрамонта истязала эта неутолимая жажда.