Право последней охоты

Вот уж не хотелось бы оказаться у него на пути в подобной ситуации! Игану здорово повезло, что футляр с чешуйкой здесь, на Пракусе, первым открыл не он. Интересно, сколько времени грабители успели после этого прожить? Десять минут, полчаса, час? Ничего, скоро узнаем. Дразнить ее Хозяина, возможно, самый экзотический способ самоубийства, но именно это безумие Иган и собирался учинить.

В мозгу мелькнула мысль, что неплохо бы дождаться окончания грозы, прежде, чем что-то предпринимать, но и эта последняя судорога инстинкта самосохранения пропала втуне, поскольку в этом месте гром непрерывно грохотал уже более пятнадцати лет. Кроме того, поспешить следовало и потому, что некоторые отметины на скале выглядели подозрительно свежими.

Иган снял с дрожащей Карлы седельные сумки, сбросил с себя бесполезный плащ и начал готовиться к подъему. Он в очередной раз убедился в правильности своего принципа — брать с собой все оборудование, вне зависимости от того, в какие края планируется экспедиция. Кто знает, а вдруг и в пустыне акваланг понадобится? Вот, пригодилось же альпинистское снаряжение. Хотя в такую погоду водолазный костюм также не помешал бы.

Мысленно проверив, все ли он правильно сделал, Иган кивнул и шагнул к скале. Начинать восхождение без предварительной разведки рискованно, но тут уж ничего не поделаешь — ситуация не та. Он поднял руку. Грохот выстрела раскатился по ущелью, слившись с очередным раскатом гром, когда Иган вбил первый крюк.

Довольно скоро он начал жалеть о том, что, несмотря на обилие полученных за свою жизнь ранений, он так и не превратился в мазохиста, научившись получать наслаждение от страданий. Сегодня судьба подарила ему потрясающую возможность испытать все мыслимые «удовольствия». Обрушивающиеся сверху потоки воды, смешанной с ледяной крупой, хлестали с такой силой, что превращали восхождение в своеобразный вертикальный заплыв. Бурый мох, ютящийся клочьями в щелях между камнями, похоже, начинал гнить и разлагаться еще на корню. Тяжелая, тошнотворная вонь буквально вливалась в ноздри холодной вязкой струей. Как Иган не старался дышать исключительно ртом, полностью избавиться от нее было решительно невозможно. К счастью, за последние три дня он ничего не ел, а потому рвотные спазмы пропадали впустую. Руки и ноги постоянно скользили на покрытых бурой вонючей слизью скалах. Иган уже раза три срывался, повисая на тонкой нити страховочного троса.

Страха не осталось. Иган не испытывал сейчас вообще никаких эмоций, он просто продолжал двигаться. Зарядить пистолет, приставить к стене, нажать на спуск, зацепить трос, подтянуться, найти новую опору для ног, снова зарядить пистолет… Этот монотонный процесс уже давно утратил какую-либо осмысленность, превратившись в заученный ритуал. Осталась только конечная цель. Так, ни о чем не раздумывая и ни в чем не сомневаясь, стальная скрепка ползет к влекущему ее магниту.

Под изодранными об острые камни перчатками захрустел крошащийся лед. Дальше скалы покрывала сплошная бахрома из сосулек. Иган снял с пояса альпеншток и несколькими ударами расчистил место для следующего крюка. Судя по всему, карабкаться оставалось уже совсем немного.

Он не ошибся. Вбив еще три крюка, Иган нашел то, что искал — вмерзший в щель между камнями длинный и тонкий обломок полупрозрачного шипа.

* * *

Первой подала голос престарелая сука, жившая во дворе у кухарки. Наметанное ухо трактирщика узнало ее басовитый хриплый лай. Странно. Если бы кто-то въехал в Круглую Горку со стороны Восточного Тракта, то первым должен был заголосить Чернохвост конюха, а если гость прибыл с другой стороны, то… В этот момент отчаянным лаем залились его собственные собаки, послышался стук копыт по доскам мостков возле перекрестка. Незнакомец явно спешил. Интересно, кого это нелегкая принесла в такую непогоду? Сумасшедшая гроза началась сразу после обеда и, похоже, утихать не собиралась, вознамерившись неистовствовать всю предстоящую ночь. Молнии били в землю с такой частотой, что казалось, будто подвыпивший Зевс тщетно пытается своей огненной вилкой поймать убегающую от него по тарелке оливку. Надо бы встретить бедолагу, небось промок под дождем до нитки.

Трактирщик тяжело поднялся с табурета и побрел ко входу. Копыта зашлепали по лужам возле самого крыльца. Отодвинув засов, он распахнул дверь, но поначалу ничего не смог разглядеть в кромешной темноте. Теперь уже голосили все собаки в поселке, но вместо того, чтобы лаять, они почему-то тявкали и скулили, жалобно и испуганно.

— Кто здесь? — крикнул он, но в этот миг совсем неподалеку сверкнула очередная молния. Ослепительная голубоватая вспышка очертила силуэт закутанного в плащ всадника, сидящего верхом на лошади, от которой валил густой пар. Всего миг, и все вновь поглотила тьма, но располосованная струями дождя картина надолго отпечаталась в памяти трактирщика.