Право Рима. Константин

Эту любовь к природе, это наслаждение, испытываемое при чувстве единения с ней, никто не смог воспеть лучше, чем Вергилий. Его жизненный путь — путь настоящего римлянина. Он родился в районе Мантуи, в сельской местности, где холмы редки и в основном каменисты, возле ручья, омывающего плодородные равнины; он рос в союзе с природой, а воспитание, которое он получил в маленьких городах своей земли, никогда не позволяло ему забыть родные пейзажи. Рим очаровал его, но все же он не остался в Риме и вернулся на свою «малую родину». Вергилий воспевает природу, и каждое его стихотворение, неся отпечаток той искренности, которую сообщает подлинность, позволяет почувствовать наслаждение, испытываемое им при виде любимой им сельской местности. Размытые контуры холмов возбуждают его воображение. Он блуждает по равнине, где в реках плавают белоснежные лебеди, где плодородные поля, разделённые живыми изгородями, питаются водами ручьёв, где какой-нибудь крестьянин, подобно Мелибию, «прививает груши, рассаживает лозы». Вся поэзия Вергилия была наполнена подобными сельскими сценками: пастух тащит козу, которая «только что скинула двойню, стада надежду», жнец, истомлённый изнуряющей жарой, «в тени шелковистого бука» ест «чабер и чеснок, душистые травы», садовод «под высокой скалой, на приволье», поёт свои песни, а ему вторят «голуби в роще и неустанно стенает на соседнем горлинка вязе». Без труда можно представить поэта, медленно погружающегося в мистическое время сумерек, когда все фибры души пропитываются чарами наступающего вечера. «Уж в отдаленье… задымились сельские кровли, и уж длиннее от гор вечерние тянутся тени». А «в доме у нас и очаг, и лучины смолистое пламя жарко горит»; там ждут крестьянина его жена и «милые детушки», которые повиснут у него на шее, осыпая его поцелуями.

Несомненно, Вергилий выражал то, что другим достаточно было чувствовать, ибо все эти крестьяне, приходившие на протяжении веков искать прибежища в Рим, теснившиеся там в сдающихся внаём домах, хранили в глубине души тоску о полях, о своей ферме, какой бы маленькой и бедной она ни была, о том месте, где вся семья собиралась вечером вокруг Лар и Пенат вместо того, чтобы рассеяться и потеряться в огромных, лишённых какого бы то ни было лица городских домах. Эти лирические размышления навеяли Колояру воспоминания о своих родных местах. Он вспомнил родные горы, леса, реки, свой дом. Эти воспоминания наполнили его душу чем-то очень светлым с запахом хлеба и парного молока. Колояр остановился и стал глядеть в бездонность звёздного неба. Это неизбежно приводило его к мыслям о Скоре. Как же он любил эту женщину, но она была счастлива с другим. Это наполняло его сердце лёгкой грустью, ведь самое главное его любимая была счастлива, остальное было неважно.

Колояра окликнул патруль. Он назвал пароль, и солдаты подошли к нему. Колояр спросил:

— Крисп сегодня в карауле?

— Да сменился, спит уже давно, — ответил триарий, старший патруля.

— Как он?

— Хороший воин из него получится!

— Ладно, пойду я, кивнул Колояр и пошёл к своей палатке.