Право Рима. Константин

— Нумерий, имя Максенция предано забвению, а ты хочешь увековечить его рядом с именем Константина? — прозвучал вопрос из зала.

— Тогда предлагайте свои варианты! — произнёс Нумерий и сел на место.

Он прекрасно знал о том, что по указанию Константина имя Максенция было предано забвению. Имя поверженного тирана было стёрто на всех зданиях когда-либо им построенных, а все памятники, поставленные в его честь, были разрушены. Просто Нумерий, как всегда, не хотел, чтобы последнее слово оставалось за ним. Сенаторы начали бурно обсуждать предложение Нумерия, и через некоторое время текст надписи был утверждён. Он гласил:

«Императору Цезарю Флавию Константину Величайшему, Благочестивому, Счастливому Августу Сенат и народ римский посвятили замечательную арку в честь его триумфа за то, что он со своим войском по внушению свыше и благодаря величию своего ума с помощью праведного оружия освободил государство одновременно и от тирана, и от всей его клики».

Колояр читал почту в своей палатке в военном лагере под Вероной. Император Константин, собрав все свои маневренные силы, отправился на восток империи для встречи с августом Лицинием. Его, начальника дворцовой стражи, он оставил здесь охранять самое для него дорогое, своего сына Криспа. Крисп проходил службу простым легионером в этом лагере. Он, по его собственному желанию, познавал все тяготы быта военной службы в римском лагере. Вместе с другими легионерами Крисп нёс караульную службу, работал на благоустройстве лагеря, занимался физической подготовкой и фехтованием. Ему, конечно, было очень трудно, но Крисп всё мужественно переносил, так ковался характер будущего цезаря Римской империи. Колояр улыбнулся, вспоминая, как солдатам, живущим в одной палатке с Криспом, приходилось утром сбрасывать его с койки, так как по-другому проснуться он просто не мог. Теперь Крисп вставал утром вместе со всеми. Солдаты были им довольны, Крисп был незаносчивым и весьма трудолюбивым мальчиком. Отличался хорошей физической подготовкой и смекалкой.

Колояр читал донесения от своих осведомителей, которые сообщали ему об одном высокопоставленном чиновнике в Риме. Император Константин, заменив преторианцев на дворцовую стражу, поставил перед Колояром задачу по охране императорской семьи, при этом мудро заметил, что его функциональные полномочия выходят далеко за пределы дворца. Так начала создаваться тайная стража императора Константина, которую фактически возглавлял не Колояр. После поражения Максенция Колояр отобрал себе несколько очень полезных преторианцев. Сохранив им жизни и социальный статус, он приобрёл широкую сеть осведомителей во многих уголках империи, но для того чтобы понимать и предугадывать все опасности для семьи императора Константина, этого было недостаточно. Колояру надо было понимать психологию римлян, их жизненную мотивацию, поэтому он занялся детальным изучением жизни римского общества. Вот сейчас он читал донесение, в нём рассказывалась о разгульной жизни, которую вёл чиновник. Колояр отложил в сторону свиток и вышел из палатки. В небе светила холодная белая Луна, лагерь уже спал, было прохладно, но Колояр всё же решил прогуляться по лагерю, размышляя о нравах римского общества.

Мало кто из столичных жителей мог похвастаться тем, что его род уходил корнями в римскую историю. Римляне в большинстве своём являлись в полном смысле слова провинциалами, людьми земли. Это относится и к тем великим людям, которые, подобно Катону, Марию или Цицерону, творили римскую историю, все они были подлинным продуктом итальянской глубинки. Да и сам Рим некогда образовался благодаря объединению пастухов и крестьян. Легенда гласила, что Ромул, пожелав населить свой город, широко распахнул ворота, предоставляя приют людям лесов и полей, поэтому во времена завоеваний множество чужестранцев увеличило население Рима. Все эти провинциалы имели свою «малую родину», как называл её Цицерон. Этой «малой родиной» являлся не Рим, а какой-нибудь небольшой сельский городок или затерянная в горах деревушка, где они появились на свет. Каждый из них был крепко привязан к своей «малой родине». Римлянин не терял своих корней, он оставался верен тому клочку итальянской земли, который возделывали его предки и где покоились их останки. «Малая родина» с её могилами и очагом являлась первой родиной в глубине души каждого. Другая, «большая» Италия, часто оказывалась в сердце патриота на втором месте. Для великих государственных мужей, например Катона, именно простая сельская жизнь давала силу характера, упорство, добродетели, необходимые, чтобы превратить Рим в столицу мира. И все эти великие римляне оставались верными своей родной земле, которую старались навестить, едва позволяли дела. Ибо римлянин всегда оставался близок к природе.