Право умереть

Вон свернул за угол, но я остался на крыльце. Хотелось подышать свежим воздухом и попутно решить вопрос: стоило ли задержать Вона, чтобы нарыть что-нибудь еще? Если допустить, что Долли убила Сьюзан, было ли убийство предумышленным? А еще я мог спросить Вона, обладает ли Долли способностью к подражанию и слышал ли он когда-нибудь, чтобы она подражала голосу Сьюзан, например по телефону. Вулф непременно так и сделал бы. Я мог спросить, что конкретно сказала Долли, вернувшись домой. Если она только что совершила убийство, размозжив череп своей золовки полицейской дубинкой, то наверняка могла что-то такое обронить в разговоре. Я успел набрать четыре-пять этих «мог спросить», когда до меня донесся пронзительный вопль Вулфа:

— Что ты там делаешь?

— Дышу воздухом! — завопил я в ответ, после чего вернулся в дом и проследовал за Вулфом в кабинет.

Бесполезно начинать разговор, пока он ставил в вазу ветку Phalaenopsis Aphrodite и просматривал утреннюю почту. Это было бы насилием над личностью. Подозреваю, что Вулф все еще надеется получить письмо от коллекционера из Гондураса или откуда-то еще, где говорится, что ему, этому коллекционеру, удалось вывести синюю орхидею, которую он совершенно бесплатно высылает Вулфу авиапочтой в знак признания его заслуг.

Однако с утренней почтой ничего подобного пока не пришло. Отложив письма в сторону, Вулф спросил:

— Мистер Магнус?

— Придет сегодня днем. Мисс Каллман успела все организовать, пока я завтракал. Взяла, так сказать, себе за труд. Это, возможно, о чем-то говорит, а возможно, и нет. Но у меня есть кое-что поинтереснее. Я знаю, куда Долли Брук ездила на своей машине в тот вечер.

— Да неужели?

— Да, сэр. Приходил Питер Вон. Мы почти час проговорили. Он только что ушел. Не думаю, что вам нужен дословный пересказ, поэтому я передам все в общих чертах.

Что я и сделал. Конечно, не дословно, но не упустив ни единой мелочи. После первых нескольких предложений Вулф закрыл глаза и откинулся на спинку кресла, весь обратившись в слух. Когда я закончил, объяснив, что отпустил Вона исключительно из человечности, Вулф, посидев так еще с минуту, открыл глаза:

— Человечности в тебе ровно столько же, сколько и во мне. Просто ты более восприимчивый, более общительный и более ранимый.

— Слова, слова… Ну что, уладим дело?

— Нет, у нас есть кое-что более срочное.

— Существует ли вероятность того, что мистер Вон дал ложные показания?

— Ни малейшей. Он как открытая книга. Без вариантов.

— Девушку убила та женщина?

— Тут я пас. Опять же без вариантов, но по другой причине. Быть может, я разбираюсь в женщинах лучше, чем Вон. Надеюсь, что так. Хотя в данном случае я пас. Единственный видимый мотив явно хромает. Допустим, она убила золовку, чтобы уберечь семью от скандала, но что тогда это, если не скандал?! Нет, я пас. — Вулф выпрямился. — Убивала она или не убивала, мы в любом случае можем прямо сейчас добиться освобождения мистера Уиппла. В крайнем случае завтра.

— Конечно. Пожалуй, миссис Брук придется придерживаться версии, которую она изложила Вону. Никуда не денется. Придется. Как я уже говорил Вону, совершенно очевидно, что, когда там появился Уиппл, Сьюзан Брук уже была мертва. Соединить вас с Кремером? Я ничего не обещал Вону.

— Мне это не нравится, — поморщился Вулф.

— Неудивительно. Вы утверждали, что единственный способ снять подозрения с Уиппла — найти настоящего убийцу, а миссис Брук, скорее всего, никого не убивала. Мы нашли некий выход для Уиппла, но нельзя быть уверенным, что он задержится на свободе. Долли Брук способна изменить сценарий, заявив, что не входила в здание, а у нас нет никаких доказательств обратного. Нет, мне это тоже не нравится.

— Ты сказал, ей придется придерживаться версии, которую она изложила Вону.

— Я более ранимый, чем вы. И говорю слишком быстро. Как только я это произнес, то сразу понял, что все не так просто.

— Проклятье! — Вулф уперся кулаками в край стола, посмотрел на свою левую руку, но не нашел ничего полезного, затем посмотрел на правую, с тем же успехом, после чего посмотрел на меня. — Как скоро ты сможешь доставить ее ко мне?

— Трудно сказать. Быть может, через тридцать минут, а может, через тридцать часов. А когда вам удобнее?

— Не знаю.

— Сообщите, когда будете знать. Мне, естественно, придется ее расколоть, но у меня для этого только один вариант. По дороге сюда у нее будет масса времени, чтобы решить, какой версии придерживаться.

Вулф бросил на меня сердитый взгляд. Я ответил ему таким же, однако у Вулфа это получилось более убедительно. Поняв, что так мы далеко не уйдем, Вулф снова откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и начал жевать губами. Вытянул их в трубочку, затем втянул и так снова и снова… Мужчина за работой, а точнее, гений за работой. Я никогда не прерываю его упражнений для губ, потому что понимаю: Вулф сейчас далеко отсюда. Все это может продолжаться от тридцати секунд до тридцати минут — я всегда засекаю время, поскольку мне в любом случае больше нечего делать. На сей раз на все про все ушло четыре минуты. Вулф открыл глаза и спросил: