Право вернуться

– Ну вот, – он провёл ладонью по бороде, – попал на ферму, лепечу что-то невнятное про моих друзей, лагерь и палатки. Хозяин таращится, как на идиота, а сам дробовик из рук не выпускает.

– Тебя приняли за блаженного?

– Именно, – он усмехнулся. – Никогда бы не подумал, что быть дурачком так выгодно. Я даже иногда подыгрывал, изображая слегка помешанного. Поэтому и на ярмарку взяли. Меня и ещё двух парней, которые у хозяина вроде охраны.

– Вот тут он прав, хозяин твой. Взял бы кого-нибудь из местных, они бы не просыхали, пока все деньги в салунах не оставили.

– Обжился немного, – продолжал рассказывать Семён, – начал присматриваться и понял, что занесло меня в другой мир. Потом заявился Фоули со своими людьми.

– И один из них отобрал у тебя ложку? – улыбнулся я.

– Глупо получилось. Сидел во дворе и кашу кукурузную ел. Какой-то бандит проходил, ложку увидел и забрал. Понравилась она ему, понимаешь… Ну а что я мог сделать?

– Всё верно, – вздохнул я. – Но это и хорошо, что забрал. Рассказывай дальше.

– Ну вот… Добрались мы, значит, до Ривертауна, начали павильон строить к ярмарке. Тут я и услышал разговор рабочих, которые о новом помощнике шерифа рассказывали – Алексе Талицком, который брата ищет. Мне фамилия твоя показалась странной, а тут ещё про ложку упомянули, которую ты на трупе нашёл и так разозлился, что одному парню руку сломал.

– Сломал по другому поводу, но это неважно. Почему ты решил, что я из нашего мира?

– Одежда, походка и ты, когда пишешь, карандаш держишь правильно.

– Здешний народ что, по-другому держит? Не замечал. Ладно, Сёма… Поздно уже, а тебе ещё работать на своего эксплуататора. Завтра вечером встретимся, посидим, подумаем, как тебе помочь и куда пристроить. Нечего русскому парню на этого бандитского прихвостня горбатиться. Или у тебя другие планы имеются?

– Какие у меня планы? Только просто так с фермы не отпустят. Долг на меня повесили, за четырёх бычков. Не углядел, волки задрали. Два года отрабатываю, а конца-краю не видно.

– И много ты ему должен?

– Две сотни марок.

– Неплохие у него проценты… – присвистнул я. Он кивнул и поднялся. Отряхнул одежду от налипшей древесной трухи и вдруг замялся.

– Саша… Как там… Дома?

– Ничего нового. Ладно, ступай, Семён Покровский. Завтра поговорим.

– Хорошо.

– Слушай, а ты про часовщиков, случайно, ничего не слышал?

– Про кого?! – вытаращился Покровский. – Часовщиков?!

– Да это я так… Не обращай внимания, – отмахнулся я. – Мало ли…

Мы подошли к выходу из сарая. Я придержал Семёна и выглянул наружу… Вроде тихо. Небо на удивление чистое, без облаков, и даже луна висит, как фонарь над входом в бордель. Пристань как пристань… Пустой берег, уставленный лодками, несколько штабелей брёвен и полузатопленная баржа с полусгнившими бортами и торчащим костяком шпангоутов.

– Ты чего?

– Быстро поедешь – раньше помрёшь.

Мы успели выйти и сделать несколько шагов, как ахнул выстрел и над брёвнами вспухло белое пороховое облако. Каким-то чудом я успел толкнуть Сёмку в сторону берега. Сбил парня с ног, и мы покатились в липкую прибрежную грязь. Ещё выстрел! Тягуче и очень противно. Пуля ударила в причальный столб, пробила гнилое дерево и ушла в реку. Семён барахтался в полузасохшей тине, а я смотрел в сторону этих невидимых стрелков и пытался нащупать револьвер.

24

– Как давно ты его знаешь? – спросил шериф.

– Несколько часов, – хмуро ответил я.

Он поморщился, разглядывая мою грязную и мокрую фигуру. На полу конторы собралась приличная лужа с клочьями зелёной тины, которые я нечаянно стряхнул с одежды, прибавив забот Роберту Грину.

Брэдли был не просто зол, а зол как старый черт. Основная причина такой реакции была вовсе не в глупой перестрелке на пристани, а в том, что я попёрся на встречу в одиночку и никого не предупредил. Накосячил… Как там говорилось в известной стихотворной сказке? «Сознаю свою вину. Меру. Степень. Глубину. И прошу меня отправить на текущую войну!» Что-то мне подсказывало, что стрельбы и здесь хватит. С лихвой. Полной ложкой хлебнём. Со всем усердием и пониманием текущего момента.

– Сколько?!

– Понимаешь, Марк… Этот парень родом из моих краёв.

– Да уж… Просто слов нет.

– Перестарался немного…

– Ну и видок у тебя, Талицкий! Краше в гроб кладут.

– Кто краше, пускай тех и кладут, – осторожно пошутил я.

– Вот убили бы тебя, – Брэдли разве что не рычал, – и что?! Ладно бы ещё по серьёзному делу пулю словил, всё не так обидно! Ты, как последний болван, ломанулся на встречу с этим деревенским дурачком! У него не только голова, но и задница соломой набита!

– Это ты зря, Марк! Сэм не дурак. Натерпелся немного, вот и переклинило парня.

– Тьфу… – плюнул Брэдли и замолчал. Несколько секунд гневно сопел, потом немного успокоился и посмотрел на меня.

– Что доктор сказал?

– Жить будет. Пуля прошла по касательной.

– Сам как?

– Грязный.

– Это я вижу. Не задело?

– Нет.