Право вернуться

Он долго ругался. Брызгал слюной и свирепел с каждым проклятием. Так разошёлся, что даже если и захочешь – не остановишь. Того и гляди, лопнет от ненависти. Лицо налилось тяжёлой и дурной кровью. Противная порода. Мелкая и склочная. Весь кураж – это рвануть на груди рубашку да изойти воплем, мол, «я на северах срок мотал-чалился, пока ты, шкура ментовская, в тёплой конторе кофий кушал». Жаль, но этих слов я так и не дождался. Они бы очень ему подошли, этому увечному парню. Такие мелкие шавки любят изображать бывалых каторжан, пока по соплям не получат.

Это был тот самый пьянчуга, который схлопотал месяц тюрьмы за избиение девочки. Вышел и, как видите, успел перебраться в Брикстоун. Даже дружков нашёл, судя по их виду, таких же придурков. Хотя… Нет, пожалуй, не совсем прав. Один из них, который держался чуть позади, на сявку не похож. Наоборот – похож на матёрого волчару, который мелких щенков вперёд себя пускает, чтобы те вкус крови почувствовали.

– Ты что, – усмехнулся я, – по тюремной похлёбке соскучился?

– Падаль…

– Могу ещё раз пристроить, по знакомству.

– Успеется! Я ещё за тот раз не рассчитался…

– Дурак ты, парень… Хочешь и второй руки лишиться?

– Нет, – протяжно прошипел он. – На это раз не выгорит меня подловить! Располосую, как последнюю шлюху.

Он захрипел, ощерился и сорвался протяжным матерным воем, который пересказывать нет ни времени, ни желания. Да и что там пересказывать, – он даже ругался без фантазии. Одна рука болталась на перевязи, но вот другая, с полупустой бутылкой виски, мне очень не нравилась. Держит как гранату, того и гляди, швырнёт. Скажу честно – даже не ожидал от себя такого. Понимал, что мирно не разойдёмся, но волнения не было. Только кровь по вискам ударила, да мир по бокам потускнел, словно в сером туннеле оказался.

– Лучше бы тебе уйти… – моя рука скользнула вниз, отбрасывая край куртки.

– Сука! – он рванулся вперёд…

Выстрел! Стрелял почти навскидку, но и расстояние между нами детское – захочешь не промажешь. Парень как шёл, так и рухнул, мордой в землю, будто споткнулся. Без всей этой театральщины, которую так любят в фильмах. Даже не дернулся. Только бутылка осколками разлетелась.

– Кто следующий, мать вашу так?! – спросил я. Голос неожиданно охрип и стал похожим на звериный рык, который клокочет где-то под горлом, перед тем как вырваться на свободу тяжёлым и опасным рычанием.

Желающих умирать не оказалось. Собутыльники убитого как-то погрустнели, замолкли и начали отходить назад, косясь на лежащее тело. Проводил их взглядом, держа револьвер на изготовку. Да, я был готов стрелять на любое резкое движение. Тяжело дышал, будто только что пробежал стометровку. Какая-то странная реакция на убитого, не правда ли? Чёрт с ним…

Что потом? Ничего хорошего. Пришлось прогуляться до конторы шерифа, и поставить в известность дежурного, что в городе стало на одного жителя меньше. Ещё раз прогуляться и показать место происшествия. Рассказать и записать свои показания.

– Надеюсь, мистер Талицкий, вы никуда не исчезнете из города? – слегка растерянно спросил дежурный, когда формальности были закончены, а труп убитого увезли на тележке.

– Нет, разумеется! Я же сказал, что мне нужен Роджер Темпест.

– Да, конечно. Помню вашу просьбу. Он ещё не вернулся.

– Жаль.

– Будьте так добры… Вы можете понадобиться.

– Ради бога. Я буду в гостинице.

– Той самой – «Смок и Малыш»?

– Да.

– Прекрасно.

В гостиницу я вернулся уже заполночь. Голодный и очень злой. Сонный портье выполз из своего закутка под лестницей, пригладил руками волосы, и мило улыбнулся, распахивая передо мной дверь.

– Как вам понравился ужин, мистер Талицкий?

– Не знаю, не пробовал, – буркнул я. – Наверное, вкусный.

– Не успели? Если хотите, то ужин можем доставить из соседнего ресторана.

– Можете?!

– Разумеется, сэр!

– Тогда какого чёрта ты молчал?! – медленно закипая, выдохнул я. Какой-то постоялец, неторопливо поднимавшийся по лестнице, даже шаг прибавил, чтобы не оказаться втянутым в неприятности. – Идиот! Если бы я знал, то даже на улицу не выходил…

– Думал, что вы хотите посмотреть наш город… – растерялся портье.

– Уже осмотрел, – отрезал я. – Чёрт бы побрал этот Брикстоун!

Вернулся к себе в номер и присел на кровать. Что-то мне не давало покоя. Нет, смерть этого бродяги здесь не при чём. Что-то иное, ещё непонятное и потому очень опасное. Такое чувство, будто этого дурачка специально выпустили, как кабана на охотника. Очень мне это не понравилось. Очень. Я поднялся и вытащил из кармана письмо, которое должен передать Темпесту. Осмотрелся и заметил вентиляционную решетку. Да, не самое лучшее место для закладки, но, за неимением лучшего, сойдёт и это. Скрутил конверт, обвязал суровой нитью и забросил в шахту, привязав другой конец к какой-то железке, очень кстати оказавшейся в шахте. Припорошил нить пылью. Вроде ничего так – незаметно.