Право вернуться

Память услужливо подбросила воспоминания о последней казни в Ривертауне. Парень, который обвинялся в убийстве своей жены, – он ведь тоже до последнего надеялся, что его не повесят. Сначала ругался, потом умолял, а потом обмочился от страха и повис на руках тюремщиков. Так его волоком на виселицу и притащили. Он даже с мешком на голове и петлёй на шее не переставал кричать. Пока служитель не вышиб подпорку. Нет же! Это бред. Чепуха какая-то в голову лезет.

За окном сгущались сумерки. Холодало. Из разбитого окна тянуло сквозняком. Ветер, по-осеннему мерзкий, был пропитан промозглой сыростью. Когда совсем стемнело, я был готов завыть от тоски и злости, но вдруг за дверью послышались голоса и раздался скрежет замка. Один голос вяло оправдывался, а второй поторапливал и тихо ругался. Дверь распахнулась, и я увидел двух мужчин. Один из них поморщился и провёл ладонью по усам.

– Ну и вонь здесь.

– Извините, сэр, но…

– Исчезни! – процедил седовласый мужчина, и мой тюремщик быстро ушёл.

Это был мужчина лет сорока. Невысокого роста, но довольно крепкий. На левой руке не хватало мизинца. Он прищурился, обвёл меня взглядом и хмыкнул.

– Меня зовут Темпест. Ты меня искал?

– Ещё бы! – выдохнул я. – Вам привет от шерифа Брэдли.

– Привет?

– Сердечный привет.

– Вот как! Это уже лучше.

– Была ещё монетка, но она осталась в потайном кармане моего ремня.

– Понятно… – хмуро усмехнулся Роджер. – Это ты пристрелил этого бродягу?

– Да, сэр…

– Какого дьявола ты впутался в эту историю? Сводил счёты или он правда на тебя напал?

– Сами-то как думаете?

– Понятно… Ну и дела, приятель, – он даже присвистнул. – Тебе не позавидуешь.

– Я это уже понял. Как вы меня нашли?

– Встретил на улице дежурного, который тебя допрашивал прошлой ночью. В гостинице сказали, что тебя арестовали и вот, пришлось зайти на работу, хотя я и выходной.

– Хоть в этом мне повезло.

– Кстати, ты знаешь, что твой номер в отеле перевернули кверх дном? Портье клянётся что ничего не знает, а неизвестный злоумышленник, видимо, залез через окно. Он, конечно, врёт, паскуда, но врёт очень убедительно.

– Чёрт…

– Так что просил передать Брэдли? О твоём деле поговорим чуть позже.

– Для начала вам придётся сходить в гостиницу…

– Это ещё зачем?

Мы долго разговаривали. Правда, не сразу, а после того, как Роджер Темпест прогулялся в отель. Он вернулся через полтора часа и забрал меня «на допрос». Я выложил ему всё что знал про застреленного парня, рассказал о нашей стычке в Ривертауне и даже про убийство Семёна упомянул. Всё остальное Темпест узнал из письма Брэдли. Разговаривать закончили уже заполночь, после чего я отправился в камеру. Темпест ругался, проклинал продажного коллегу и обещал «хоть как-то помочь». Мне очень хотелось в это верить. Тем более что судебное заседание было назначено на послезавтра. Да, я уже говорил, что в Брикстоуне с этими делами не затягивают…

Сутки провалялся на нарах. Не самый лучший день в моей жизни. Никто не приходил, и даже тюремщик, который принёс миску баланды, был хмур и неразговорчив. Потом… Потом настал день суда.

Надеюсь, вы простите меня за отрывистый рассказ о судебном заседании. Несмотря на подбадривающие взгляды Роджера Темпеста, мне было не по себе. Что и говорить – скамья подсудимых, это не самое приятное место в зале. Особенно, когда слушаешь обвинителя и показания «свидетелей». Это те самые парни, которые были вместе с убитым. Только на этот раз они были трезвыми и говорили довольно убедительно, с эдаким трагическим надрывом в голосе. Мол, шли, никого не трогали, а тут этот парень «ка-а-ак прыгнет!». Такие честные свидетели попались, только держись!

Если им верить, то меня нужно повесить прямо здесь, в зале для заседаний. Если верить обвинителю – можно немного подождать, но повесить всё равно необходимо. Защитник? Им оказался какой-то молодой паренёк, который жутко волновался, протирал пенсне и мямлил. Мол, повесить, но не сейчас. И не здесь. И не сегодня, а когда-нибудь потом, когда немного погода прояснится, чтобы приговорённый не простудился ненароком… Чёрт бы меня взял!!!

Наконец, этот цирк, который тянулся больше двух часов, подошёл к концу. Тучный судья с роскошными седыми бакенбардами тяжело поднялся и взял в руки бумагу.

– Алекс Талицкий…

Постарался взять себя в руки и выглядеть спокойным. Сжал зубы, да так, что скулы свело от боли. Судья перечислял мои грехи, а я стоял, и в голове крутилась бесконечная вереница из фраз: «Нет, только не это… Не сейчас… Не здесь…». Да, я испугался. Так испугался, что услышал лишь последние фразы, которые судья произнёс медленно, чуть повысив голос.