Правонарушительницы. Женская преступность и криминология в России (1880-1930)

Хаос, порожденный революцией, и возникшая в этой связи необходимость как-то справляться со взрывным ростом преступности фундаментальным образом изменили структуру и статус криминологии. В ходе Гражданской войны местные государственные органы, от районных судов и тюрем до органов здравоохранения, постоянно выказывали интерес к исследованиям преступности[100]. Более того, в эти годы было создано несколько институций и организаций, которые занимались изучением и оценкой преступных элементов: например, в тюрьмах были созданы органы психиатрического наблюдения, а в Петрограде — Диагностический институт криминальной неврологии и психиатрии под руководством психиатра Л. Г. Оршанского (1866–1937), где занимались практическими и теоретическими исследованиями неврологического и психиатрического состояния заключенных[101]. В Московском психоневрологическом институте также была создана кафедра криминальной психологии, где занимались практическим судебно-медицинским психиатрическом анализом, а при Центральном карательном отделе были созданы музей тюремных наказаний и институт[102].

Кроме того, предпринимались усилия по внедрению криминологии в научную среду. Например, в 1921 году С. В. Познышев, судебно-медицинский эксперт и психиатр, сотрудничавший с Московским психоневрологическим институтом, предложил создать отделение криминологии в составе Секции судебного права и криминологии недавно образованного Института советского права. Предполагалось, что там будут заниматься научно-практическими исследованиями всех аспектов преступности и борьбы с ней, в том числе историей уголовного права, уголовной статистикой, криминальной антропологией, судебной медициной, психиатрией, методами ведения расследований, пенитенциарными вопросами, судебно-медицинской экспертизой и фотографией. Предполагалось, что, помимо музея и лабораторий для практической работы, у криминологического отделения будут свои филиалы в основных городах РСФСР, которые совместно с ним станут прокладывать «новые пути в деле борьбы с преступностью <…> выдвигая в качестве основного критерия при определении наказания опасность правонарушителя для общества»[103]. Сам факт создания этих отделов и организаций подчеркивает особый интерес к криминологии в кругах профессионалов, особенно психиатров: в ней видели доказательство важности их профессиональной деятельности для судебной практики и пенитенциарной системы; из этого же проистекает прочная связь между двумя молодыми дисциплинами, психиатрией и криминологией.

При том что начинания периода Гражданской войны свидетельствуют о растущем интересе к криминологии, первая независимая научная организация, занимавшаяся криминологическими изысканиями, возникла только после перехода к НЭПу — на Волге, в Саратове. В 1922 году под началом главы Саратовской тюремной инспекции А. П. Штесса, психиатра, занимавшегося вопросами образования заключенных, был создан Саратовский губернский кабинет криминальной антропологии и судебно-психиатрической экспертизы, где занимались исследованиями этологии, патологии, патогенеза и личности преступника [Иванов 1925: 84-85][104]. По словам М. П. Кутанина, одного из основателей Саратовского кабинета, целью этой организации было развитие научного подхода к вопросам преступности и разработка новых методов борьбы с ней. Сосредоточившись на жизни преступного мира. Кабинет изучал душевное состояние и физическое развитие преступников, равно как и особенности их окружения. Его сотрудники пытались разработать научно-рациональные меры перевоспитания преступников, которые можно было бы внедрять в тюрьмах [Кутании 1931: 61-62][105]. В Саратовском кабинете, как и в петроградском Диагностическом институте, использовался чисто психиатрический подход к изучению преступности и преступников. По причине приверженности Кабинета этому подходу и якобы связи его с методами Ломброзо (к этому подталкивала отсылка к криминальной антропологии в названии Кабинета), к концу 1920‑х годов возник вопрос, является ли он подлинно советской научной организацией.