Православие и корейцы

Мы не стали бы приводить вышеупомянутую историю, если бы этот случай был единичный, но дело в том, что подобные факты повторялись и повторяются до настоящего времени и, видимо, будут повторяться впредь, если не будут приняты против них решительные меры. Повторяются они не только у нас, православных, но и в инославных миссиях, отличающихся, как известно, строгостью дисциплины. Например, у местных американских методистов и пресвитериан бывают подобные скандалы, чуть ли не ежегодно, особенно на почве денежной и служебной[128]. Поэтому умалчивать, о такого рода явлениях, по нашему мнению, грешно и преступно.

По отстранении от должности о. Палладия на его место вступил командированный из Владивостока иеромонах (ныне архимандрит) Феодосий[129]. Иеромонах Феодосий был не новым человеком для Миссии: он еще раньше состоял в ней на службе в течение 5–6 лет в качестве регента и учителя пения в школе, следовательно, был знаком с ее порядками и постановкой дела. Он прибыл в Сеул в конце сентября 1917 г., как раз перед отъездом своего предшественника, срочно уезжавшего во Владивосток для отчета в своих действиях начальству.

Не легкая жизнь выпала на долю нового заведующего, она ничего ему не сулила хорошего, кроме одних огорчений, неприятностей и всякого рода забот. Русская революция давала себя знать не только в пределах отечества, но и здесь, за границей. Русские люди, случайно оказавшиеся за рубежами своей отчизны, обречены были на всевозможные лишения вплоть до нищенства. Коммунисты в России проявили себя ярыми врагами веры и народности русской, весь здоровый мыслящий элемент выброшен был за борт, слово «патриот» вытравлялось из всех слоев общества, всякий человек, любящий свою родину, объявлялся, чуть ли не изменником, врагом своего народа и отечества. В это-то беспринципное, ужасное по последствиям время, иеромонаху Феодосию пришлось нести на своих плечах, нелегкое бремя по управлению Миссией; стоять, так сказать, «на Божественной страже» без какой бы то ни было опоры и поддержки извне, со стороны родины и Церкви.

Критическое положение Миссии в первой половине 1918 г.

В 1917 г. Миссия имела еще кое-какие средства, следовательно, могла держаться до поры до времени без особенной нужды. Но с наступлением 1918 г., лишившись казенного содержания и не имея никаких статей дохода, обречена была на всевозможные испытания и всякого рода лишения, от которых, думалось, нет никакого спасения. Заведующий Миссией, видя безвыходность положения, стал обращаться к своим архипастырям[130] во Владивосток с просьбою о помощи и содействии, указывая, что в дальнейшем Миссия не может функционировать без средств к существованию.

Насколько было печально ее положение (да и ее ли одной?) можно видеть из писем преосвященного Павла и владыки архиепископа Евсевия, адресованных на имя иеромонаха Феодосия в первые 3–4 месяца 1918 г. Которые как представляющие некий исторический интерес приводим здесь почти полностью.

Преосвященный Павел, заботясь об обеспечении Миссии в официальном письме своем от 30 января 1918 г. писал из Москвы следующее[131]:

«Вследствие изданного декрета об отделении Церкви от Государства и невозможности получить казенные средства на содержание Сеульской Миссии в текущем году, довожу до вашего сведения и надлежащего исполнения, что согласно моему рапорту от 7/XI – 1917 г. № 1070 на имя архиепископа Владивостокского, резолюцией последнего от 20/ХП – 1917 г. за № 1656 разрешается вам сдать в аренду под различное предприятия, с ведома Генерального Консульства в Сеуле, главное двухэтажное здание Миссии со всеми второстепенными постройками сроком на один год или менее, с тем, чтобы служащие Миссии перешли на жительство в помещение бывшей школы[132], куда перенесли бы и церковь с утварью. О размере арендной платы и условиях имеете сообщить архиепископу Владивостокскому. Если арендная плата будет мала, то соответственно с сим вы имеете сократить жалованье и все расходы по Миссии таким образом, чтобы денег хватило до конца года. Хотя я и предполагаю просить пособие для Сеульской Миссии, но, во-первых, неизвестно получу ли, а во-вторых, вследствие крайне низкого курса рубля пособие это будет ничтожно».

Несмотря на распоряжение преосвященного, ни главный дом, ни второстепенные постройки, о которых упоминается в оном письме, не могли быть сданы в аренду по той простой причине, что не имелось на них арендаторов, да и сейчас то же самое, мало ощущается нужды в европейских зданиях в Сеуле. Жители (корейцы и японцы) предпочитают жить в своих национальных домиках-клетушках, где чувствуют себя куда лучше, чем в наших помещениях. Что касается европейцев, то здесь их очень не много, причем в большинстве своем они имеют собственные особняки, устроенные по своему вкусу и умению.