Православие и русская литература в 6 частях. Часть 6, кн. 2 (VI том)

При этом и народ был для интеллигенции чаще всего некоей абстракцией. Этой абстракции сострадали. Но могли и презирать её за «темноту», непросвещённость. Могли сожалеть о народе, погрязшем в религиозной бессмыслице и т. п. И всегда знали лучше всех, что для народа хорошо и что плохо.

Под добром, должно не забывать, интеллигенция всегда подразумевала материальное благополучие. Смысл бытия усматривала в достижении земного счастья. И по сей день так считает.

В советское время усугубилась интеллигентская абсолютизация образованности, что сформировало ту социальную группу, которую Солженицын наименовал образованщиной.

Разумеется, неудовлетворённость части интеллигенции пребыванием на уровне рационального постижения мира заставляет многих искать нечто высшее, но духовный поиск свой они нередко направляют в сферу теософии, рерихианства, разного рода сектантства. А те, кто вступают в Православие, продолжая оставаться интеллигентами, сразу становятся поборниками рационального обновленчества и экуменизма (которые весьма близки друг другу).

Всё это сказано для того, чтобы было ясно, что в данной работе понимается под словом интеллигенция.

Интеллигентский рационализм есть преимущественно торжество той самой мудрости мира сего, которая, будем повторять, есть, по слову Апостола, безумие перед Богом (1 Кор. 3, 19).

Конкретный пример всегда нагляднее общих рассуждений. Уже давно позитивистская мысль пытается осмыслить образ Христа Спасителя. И русская наука внесла свой вклад: был выпущен труд «Иисус Христос в документах истории» (СПб., 1999). Составитель и комментатор, Б.Г.Деревенский, рассуждая об исторической роли Христа задался вопросом:

«В мировой истории было немало религиозных деятелей, притязавших на тот же титул, на те же функции и на то же к себе отношение даже после своей смерти (“ухода из мира”), но ни один из них ещё не достигал у своих последователей такой полноты выражения в качестве Господа Бога. Ни один не становился столь универсальным символом. Об Исиде, Заратуштре и пророке Мани в своё время рассказывались вещи не менее замечательные, и последователи их находились повсюду, и целые государства обращались в лоно их веры, но где же теперь исекеи и манихеи? Канули в небытие. А Иисус Христос по-прежнему актуален.

В чём тут секрет? В чём уникальность, притягательность этой фигуры? Над раскрытием этой тайны бились и бьются немало умов. Быть может, всё дело в некоторых особенных деталях, на первый взгляд, частностях, мелочах»⁷⁸.

Умы будут долго ещё биться — и без толку. Ибо здесь не уровень рассудка, но — веры. Для верующего и вопроса-то нет: те все были человекилибо мифы, Христос же — реальный Богочеловек. И это не «титул» и не «универсальный символ», а именно реальность нашего бытия. Вот объяснение всему. Но рассудок перед этим бессилен. И начинаются всевозможные догадки, гипотезы, псевдонаучные построения, копание в «частностях» и «мелочах»…

Позитивистские умы не могут уяснить себе необходимость восприятия многих истин и понятий именно на уровне веры. Это порождает недоумения, влекущие за собою душевное раздражение и отказ от понимания того, что недоступно рассудку. Любопытно: для многих своего рода пробным камнем стали строки Тютчева «Умом Россию не понять…» Так, профессор Мичиганского университета Теодор Шанин, слывущий большим знатоком России, по поводу этой мысли поэта разразился раздражённой бранью: «Вот это меня больше всего выводит из себя. А чем её понимать, Россию, задницей что ли? Что это за чёрная магия? Заклинания какие-то. Придуманы только для того, чтобы не считать себя дураком. Но если человек дурак, он так прямо и должен сказать: я— дурак…Россию надо понимать именно умом. Нельзя понять всю Россию, это невозможно. Но это не значит, что надо работать задницей. Надо работать головой…Тютчева покупать не будем. Обойдёмся встречами с думающими людьми»⁷⁹.

Вся эта брань свидетельствует лишь об одном: о подсознательном ощущении своего бессилия постигнуть нечто, уму неподвластное. Для интеллектуала всё одномерно: кроме головы и «задницы» он ничего иного не знает. И сердится на Тютчева. А ведь должен бы знать специалист по России, что Тютчев был одним из умнейших людей нашей страны за всю её историю. Но Тютчев на том уровне пребывал, о каком даже и не подозревают «работающие головой». Он же предвидел прозорливо: не поймёт и не заметит гордый взор иноплеменный того, что постигается верою.

«Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно» (1 Кор. 2, 14).