Православие и русская литература в 6 частях. Часть 6, кн. 2 (VI том)

«Как мы часто забываем… Вернее, не умеем ценить собственное тело… Это единственное, что нам принадлежит на этом свете… Наша духовная жизнь принадлежит не нам, а чему-то всеобщему… Чему-то ещё недостаточно ясному… Все душевные болезни — это месть нашего тела, которое в отместку за невнимание к себе лишает человека своей опоры, передав его целиком духу…»

Раздробление христианской трихотомии — дух, душа, тело — здесь очевидно. И главенство тела утверждается бесспорно. Собственно, счастья нет именно оттого, что человек изменяет телу и обрекается на зависимость от «чего-то ещё недостаточно ясного».

И вот к этому-то «недостаточно ясному», к познанию его стремится человечество, вместилищем которого вдруг ощутил себя главный персонаж — на ступенях, ведущих к храму.

«Юрий Дмитриевич поднялся ещё на несколько ступеней, и вдруг незнакомое блаженное чувство появилось в нём, словно ему вскрыли грудную клетку и одним вдохом он насытился жизнью до предела так, что жизнь потеряла цену. Он пережил самого себя и посмотрел на себя со стороны с мудрым бесстрастием, не лишённым, однако, некоторой грусти по недоступным теперь человеческим слабостям. Он был не человеком, а человечеством, но всё это продолжалось не более мгновения, так что осознать что-либо в подробностях или запомнить нельзя было…

— Я всё-таки заболеваю, — сказал Юрий Дмитриевич, — …Впрочем, это даже оригинально. Обычно ненормальные воображают себя великой личностью: Наполеоном или Магометом, а я вообразил себя сразу всем человечеством…»

Мгновения безумия делаются для него — мгновениями высшего познания, к которому влечется человечество. Он несёт в себе то высшее начало, которым «пожертвовал» Христос, воскреснув и преобразившись из идеала человечества в идеал человека, познавшего гармонию со вселенной, но тем положившего предел своему бытию. (Напомним, что всё это — лишь измышления игривого рассудка автора.)

Юрий Дмитриевич тянется «к звёздам», к идеалу человечества. Антагонистом его является в повести некий слепорождённый Аким Борисыч, отрекающийся от «звёзд» и даже видящий в них ложную цель. Ступенистановятся символом устремлений человека к идеалу человечества. Главный персонаж разъясняет одному из собеседников:

«…У человека есть только три возможности: либо религия, либо атеизм, либо игра в футбол… То есть либо ступени, либо лужайка… Вы с блудливыми попиками бегаете по лужайке… Зина и папа Исай счастливы тем, что зрячие и, стоя на нижней ступени, видят небо… А я, атеист, ползу по ступеням вверх, обрывая себе в кровь ладони и колени, чтоб коснуться неба…звезды… И возможно, я встречусь где-нибудь на полдороге со слепорождённым атеистом, который ползёт по ступеням вниз, ибо он не способен быть счастлив оттого, что может коснуться звезды…».

Заметим: Церковь («блудливые попики») выводится за пределы человечества и отлучается от религии.

Постмодернизм ищет выхода? Есть понимание (хотя бы у некоторых), что жизнь тела недостаточна. Нужны «звёзды». Но ступени к ним — ведут в никуда. Поиск обречён.

Воплощённость стремлений человечества в едином человеке воспринимается всеми персонажами повести как безумие его. (А в подтексте мысль: то священное, божественное безумие.) Так среди посредственностей, помышляющих лишь о собственном счастье-благополучии: порыв к истине, к познанию — всегда мнится безумием.

Воплощением земного благополучия в повести становится жена Юрия Дмитриевича, Нина. Она искренне и добросовестно печётся о муже, даже добивается на некоторое время исцеления его от недуга, так что он превращается в обыденного обывателя, лелеющего своё тело.

Небесное стремление олицетворено девушкой Зиной, такою же «священно-безумной», как и главный персонаж. Правда, если оценивать её непредвзято-очуждённо, то должно признать, что это просто экзальтированная религиозная фанатичка с неадекватным восприятием реальности. Вот характерное для неё рассуждение:

«— У меня ладони болят, — сказала лихорадочным шёпотом девушка, — и ступни… Где ему гвоздями протыкали… — Девушка замолчала и вдруг неожиданно слабо, но счастливо улыбнулась. — Любовь, любовь, — повторяла она. — Как жаль, что я никогда не увижу своё сердце… Я хотела бы расцеловать его за то, что оно так наполнено любовью ко Христу».

В главном персонаже она увидела нечто божественное — и не раздумывая отдалась ему в куче ветоши на каком-то чердаке. Это дало Юрию Дмитриевичу повод кощунственно сопоставить её с Девой Марией.

Однако благомыслие обыденных людей победило, Зина погибла (от неудачного криминального аборта). Главный персонаж, оказавшийся не в силах примирить в себе человека с человечеством, окончательно погрузился в своё безумие, в котором ему открылась конечная истина: преодоление трагического противоречия бытия и гармония — невозможны. Отправляясь в психиатрическую больницу (кажется, навсегда), он оставляет человекам и человечеству свою итоговую мудрость: