Православие и русская литература в 6 частях. Часть 6, кн. 2 (VI том)

Вскоре Бунин получил и другую книгу Зурова— “Отчина”, и тоже “прекрасную”. Так ярко и так образно никто из русских писателей не поведывал о далёком прошлом Псково-Печерского монастыря, о его духоносцах и ратниках, отстоявших твердыню в годины вражеских набегов. В повести явно ощущается летописный подтекст, художественный язык аскетичен, стилевая заострённость сродни сказу. В этой книге, как в золотой чаше, собраны драгоценные слёзы и скорби, и страдания мучеников — истинных воинов Христовых, которые отдали свою жизнь за Дом Пресвятой Троицы и за веру Православную, — напишут спустя несколько десятилетий сестры Пюхтицкой обители на рукописном экземпляре “Отчины”, который они подарят братии Псково-Печерского монастыря. Полнее и лучше не сказать.

Почти весь 1929 год ведётся плотная переписка между Буниным и Зуровым. Прославленный писатель приглашает успешного дебютанта погостить в его доме. И в конце ноября того же года Леонид Зуров прибыл в Грас, что на юге Франции. Здесь, в Приморских Альпах, Бунин тогда жил достаточно широко, по-русски хлебосольно. При нём чуть ли не на правах членов семьи обитали начинающие писатели — Николай Рощин и Галина Кузнецова. Даровитый, благовоспитанный, эффектный Зуров сразу же пришёлся ко двору. Иван Алексеевич предложил ему остаться здесь, продолжить литературные занятия и между тем поработать у него секретарём. Предложение было принято, и с тех пор с небольшими перерывами Зуров до конца дней будет жить у Буниных.

Французский период писателя насыщен трудом требовательным, подвижническим. Отказываясь от частых публикаций в периодике, куда его наперебой приглашали издатели, Зуров до самозабвения работает над романами. Первый из них— “Древний путь” (1934) посвящён разладу русской жизни, затравленной революционной службой, вспышкам ненависти, раскаяния и милосердия. Четыре года спустя появился новый роман— “Поле” (1938). Действительность взята всё та же — революционная, но планы подачи событий разукрупнены, эпос пронизан чувственным психологизмом. Проза Леонида Зурова достигла нового уровня стиля, и это было большим литературным явлением. Многих взыскательных читателей поражала свежесть, изысканность и красота языка романа “Поле”. Георгий Адамович в похвальном слове заметил: “Из всех своих сверстников Зуров один постоянно обращён к родной земле и не страдает никаким отрывом”. Его язык блещет оборотами, которые мало-помалу исчезают из нашего городского, а особенно эмигрантски-городского обихода. Его замыслы уходят в глубь народной жизни, и как будто растворяются в ней”. (Последние новости, 1938, 24 марта).

В 30-е годы по поручению парижского музея ‘‘Человек” Леонид Фёдорович трижды посетил Прибалтику с этнографической целью. Побывал он тогда и во Псково-Печерском монастыре, где радушно был встречен братией как бытописатель обители. Здесь Зуров изучал летописные источники и художественные сокровища ризницы. Под его началом в обители реконструировали древнейший храм Николы Ратного. Паломнические впечатления писателя отображены им в живых записях, объединённых заглавием— “Обитель”.

Тогда же Леонид Зуров начал упорно, по крупицам собирать материалы для задуманного им романа “Зимний Дворец”. Обозначилась весомая завязь романа, но замысел осуществить не привелось. Да он был и слишком велик: предстояло изобразить Россию в разломе эпохи; ту, царскую, благословлённую Богом, и яростную, обездоленную ненавистниками. К собранным свидетельствам современников добавлялись новые воспоминания. Замысел усложнялся, менялись акценты. А тут и война началась. За три недели немцы подмяли Францию, вся прежняя жизнь кверху дном. Насущная забота всех — и больше всего это коснулось русских изгнанников — как перемочь голод? А тут еще и слежка гестапо: Зурова забирали и допрашивали. По выходе на волю надо было искать хоть какую-нибудь работу и срочно съезжать с бунинского жилья. Военные бедствия обострили отношения между этими писателями до предела. К тому же старомодный, расцерковленный Бунин совершенно перестал сочувствовать всему, что писал Зуров. Сшибка непростых характеров привела к разрыву.

И вот Леонид Фёдорович в Буживале, вдали от всех. Пустырь, гараж, который он сторожит, книги новейших писателей и, конечно же, своё перо. К себе требовательность исключительная, пишется мало. Некоторые рассказы, собранные позже в сборник “Марьянка” (1958) обдуманы и написаны здесь. Сборник Зурова “Марьянка”— последняя его прижизненная книжка с новинками. В ней так много поэзии, света и свежести, она пронизана такой любовью к православной Родине, что хочется её страницы знать наизусть. Рассказы “Град”, “Ксана”, “Гуси-лебеди”— несомненные шедевры русской прозы.