Православие и русская литература в 6 частях. Часть 6, кн. 2 (VI том)

«Это было совершенное подобие ада. Никакая фантазия не могла выдумать более совершенных мучений для человека. Сам дьявол смутился бы от совершенства человеческой подлости и гнусности, от смеси жестокости и наглости, изобретённых большевиками для своих каторжан» («Подвиг», 393).

Но и Запад не может быть противопоставлен большевицкому аду, потому что западная цивилизация есть такое же богоотступничество, но в более прикрытой форме. Поэтому для Запада большевизм — родствен по духу, поэтому западные интеллектуалы не могут сочувствовать трагедии русского народа. Ибо если на Западе и нет того откровенного богоборчества, которое проступило в советской России, то там есть «ещё худшее, игнорирование, забвение Бога, отрицание надобности в Нём, в Его помощи. Наука всё объясняла, наука до всего дошла и всё собою покрывала» («Подвиг», 315).

Полезно сопоставить с рассуждением на эту тему у Н.А.Бердяева:

«Русский религиозный человек сознаёт, что перед лицом Божьим европейский буржуа не лучше, чем русский коммунист. И не может русский человек хотеть, чтобы на место коммуниста пришёл европейский буржуа»³⁶.

Краснов многажды повторяет: западное богоотступничество хуже откровенного богоборчества большевицкой власти, опаснее. Цивилизация губит жизнь, ибо поклонилась золотому тельцу, отвергнув все законы и заповеди, кроме стремления к наживе и земному процветанию. Она отгородилась от Бога своей наукою и в Боге усмотрела помеху для своей свободы.

Символом буржуазной пошлости становится в финале «Выпаши» своеобразное «небесное знамение», когда некая летящая свысока красная точка-звезда разрывается и превращается в огромную, «кровавыми буквами» выписанную рекламу: «Покупайте химические продукты в Е.С.Х.П.» («Выпашь», 570).

Где искать опоры в этом всеобщем аду?

Краснову казалось, что и часть Церкви отступилась от правды: «…как-то слишком непротивленчески примирилась она с советской властью. Она не проклинала её, не анафематствовала» («Выпашь», 390).

Но вера остаётся всё же живою в народе русском.

Описывая страшные гонения, обрушенные большевиками на православную веру, писатель высказывает своё убеждение: «Возвращались времена преподобного Сергия. В тёмной ночи горели яркие светочи народной веры. <…> Теплилась православная вера, как уголь под слоем золы, укрывалась, пряталась и вдруг вспыхивала ярким пламенем, опаляя мучителей, вызывая на подражание» («Выпашь», 522–523).

Краснов описывает поразительный случай торжества веры в народе (вероятно, слышанный им как передаваемое изустно предание):

«Пал Гдов, и семнадцать деревень было сожжено коммунистами. На Рождестве обыскивали по избам и отбирали хлеб. Расстреляли опять многих священников и бывших военных. И тех, кто оставался верным своим духовным отцам, замучили и убили. Одного мальчика, девяти лет, сына убитого крестьянина, вытащили голым на снег в мороз и требовали, чтобы он отрёкся от Бога. Мальчик, дрожа от страха и холода, твердил: “Тятька верил в Бога, и я верую. Тятьку замучили и меня замучаете, а от Боженьки не уйду… Отпустите меня. Матка ждёт меня. Я один у неё. Она с голода помрёт. Если меня не станет”.— “Скажи, что не веруешь”,— кричали коммунисты и били его по голой спине и по голове, так что кровь показалась на снегу. — “Где Бог твой? — если матка и ты голодаете”. Но мальчик держал ручку, сложив пальцы, как для крестного знамения, смотрел на небо и всё время повторял: “Бог мой, помоги мне! Тятька не сдался и я не сдамся”. Один коммунист махнул рукой и ушёл. Другой выстрелил, но мальчик остался невредим. Он пошёл было прочь, но сейчас же вернулся. Мальчик, заливаясь слезами, стал на колени и, простирая руки к небу, громко кричал: “Боженька, спаси меня от них, или возьми меня к Себе”. Вдруг раздался выстрел и коммунист замертво упал… Это тот другой коммунист, потрясённый глубокой верой ребёнка, сам прозрел душой, и, не допустив дальнейших испытаний ребёнка, убил своего товарища. Взяв в руки окровавленного мальчика и со слезами укрывая его полами своей шинели от мороза, он принёс его к матери, помог ей согреть и отходить и, опустившись на колени перед пустым углом, где раньше были образа, долго молился и каялся. Он стал помогать женщине в её работах. Но когда слух об этом дошёл до “властей”, они бежали из той деревни, но крестьяне твёрдо верят, что они спасутся и что Бог за такую веру мальчика не оставит их…

Не одолевали врата Адовы Божию Церковь» («Выпашь», 523–524).

«…Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её…» (Мф. 16, 18).

Суды над верующими Краснов осмысляет как осуществление евангельского пророчества: