В обоих текстах встречается слово «испытывайте». Это слово означает не «пробование», а мысленное испытание, мысленная проверка.
Обратите внимание на слова из второго приведенного мною отрывка:
Надо так жить, чтобы не растлить тело и душу, чтобы они сохранились ко встрече со Христом непорочными. А если попробовать: тут – блуд, тут что-то другое… – это неправильно.
Другое дело, что Господь может помочь человеку и грех осмыслить с пользой для души. Но лучше греха не делать. Грех – это такой шрам на душе, который долгие годы (а то и всю жизнь) будет напоминать о себе. Постараемся этих ран и шрамов по возможности избежать и как можно целее сохранить себя ко встрече с Господом.
Лучше всего, дорогая сестра, посоветоваться со своим духовником. Ведь я не знаю: кто вы, сколько вам лет? Каков стаж вашей церковной жизни? Какой психический и духовный у вас склад…
Давать молитвенные правила, епитимьи, аскетические советы можно только конкретно, зная человека.
И да, и нет, дорогой Александр. Да – в том, что, к сожалению, многие из верующих людей действительно думают, что смысл духовной жизни – в мелочном соблюдении всех обрядовых моментов. Бывает, рассказывают мне про соседку (или свекровь, или кого-то еще), которая всех со свету сживает, а потом прибавляют: она верующая, все время в церковь ходит… Мне становится пронзительно грустно слышать это.
Наверное, кто-то из моих радиосовопросников является таким человеком.
Но большинство верующих людей, конечно, не такие. Они, как, например, вы, понимают что – главное, а что – второстепенное.
Но если есть главное, почему не позаботиться о второстепенном?
Вспоминаю мой самый первый вопрос батюшке. Я уже ходил в храм, молился дома (по юности, бывало, проводил бдения по целой ночи), строго постился. Однажды прибежал домой после школы ужасно голодный и схватил что-то в рот. Чувствую – с мясом. Выплюнул и прополоскал рот. Работал над своим характером.
То есть искреннее и самое живое религиозное чувство у меня было. Горячность подростковая – тоже. Но вот у меня был вопрос. Бабушка хотела мне подарить икону, которая лежала у нее много десятилетий в шкафу, под бельем. А можно ли дарить икону? Я этого не знал и не знал, у кого спросить. Миряне говорили то одно, то другое.
И вот я мучился несколько месяцев. Батюшки были такие неприступные и такие занятые.
Но все же однажды набрался смелости и, когда давали целовать крест, в конце службы, подошел и спросил. Батюшка – как сегодня помню, в ореоле света, большой, с крестом в руке, как-то спокойно и весело ответил: «От бабушки икона? А почему нельзя? Пусть дарит».
О, какое счастье, думал я. Священник нащупал ту самую ниточку, которая была недоступна другим: ОТ БАБУШКИ – можно!
…Прошло уже 20 лет с той встречи. Но до сих пор помню радость от этого простого и такого внятного ответа, который все поставил на свои места. (Говорю об этом с самой доброй иронией.)
Отвечать на подобные вопросы – нужно.
Но мы, священники, также должны всегда добавлять, что в первую очередь христианин должен работать над душой, исправлять себя, молиться и приближаться к Богу.