Православная Церковь Чешских земель и Словакии и Русская Церковь в XX веке. История взаимоотношений

С начала 1944 г. некоторые статьи газеты печатались в современной русской орфографии, так как сброшюрованными в отдельные книжки, полулегально посылались в лагеря восточных рабочих. Тираж «Православной Руси» во второй половине 1943–1944 гг. был значительно меньше, чем до закрытия — всего 500 экземпляров, из них 250 рассылались по подписке в Словакии, 100 — в Болгарии и 20 в Швейцарии, в Германию и оккупированные ею страны пересылку по подписке так и не разрешили. Однако по несколько экземпляров удавалось пересылать в письмах или передавать различными путями в Сербию, Протекторат Богемии и Моравии, Франции, Люксембург, Германию, Бельгию, Испанию и скандинавские страны.[644]

При этом в газетных статьях сохранялась глубокая вера в духовное освобождение русского народа, окрепшая после существенных уступок советского руководства Русской Церкви осенью 1943 г. Так в январе 1944 г. в редакционной статье архимандрит Серафим писал: «Война на Востоке началась в день всех святых в земле Российской просиявших… Мы и тогда писали и ныне утверждаем, что это было знамением Божиим о том, что спасется народ русский от безбожного ярма и начнет возрождаться святая православная Русь. Теперь мы видим, что процесс этого возрождения уже начался. Религиозное чувство в русском народе настолько окрепло, что с ним оказались вынужденными считаться Сталин и его безбожное окружение… это великая могучая стихия. Ее не победить уже большевизму, даже если он победит Европу. Живые струи духа на наших глазах перерождают русский народ, и коммунисты сдают свои идеологические позиции одну за другой».[645]

Доклад архимандрита Серафима об издательской деятельности обители был специально заслушан 25 октября 1943 г. на единственном в годы войны Архиерейском совещании РПЦЗ в Вене. После обсуждения доклада участники совещания выразили братству благодарность «за громадную неутомимую и успешную издательско-просветительную работу». Митрополиту Берлинскому и Германскому Серафиму (Ляде) была высказана просьба и далее «оказывать помощь братству, способствуя получению им разрешения на распространение изданий в Германии и восточных областях». Совещание также попросило митрополита Анастасия (Грибановского) «выразить от его лица благодарность Св. Синоду Болгарской Церкви за щедрую помощь, оказанную им типографскому братству». По вопросу о том, что печатать в первую очередь — Минею праздничную или Архиерейский чиновник, участники совещания высказались за Минею, так как в ней ощущалась «большая нужда». Относительно орфографии при печатании молитвословов было признано желательным «наряду с церковно-славянским текстом помещать русский перевод по новой орфографии».[646] Архиерейское совещание также постановило считать «Православную Русь» общецерковным органом и изыскать средства для ее перехода на еженедельное издание (это решение осуществить не удалось).

Монахи, как могли, старались помочь и так называемым остарбайтерам (восточным рабочим). Летом 1942 г. они стали встречать на словацких станциях впервые появившиеся эшелоны с людьми, насильно угоняемыми на работы в Германию. Их снабжали едой, крестиками, духовной литературой. Потом от этих восточных рабочих приходили в обитель сотни страшных писем о жизни в III рейхе, которые частично публиковались. В Братиславе в то время проживало около 300 русских эмигрантов, и почти все они стали ходить на вокзал, принося остарбайтерам еду, папиросы, иконки, молитвенники. Братиславский русский приход выделил деньги на еду, передал 1 тыс. крестиков и заказал еще 3 тыс., от монастыря поступили молитвенники и религиозные брошюры. Впрочем, братство прп. Иова весной 1942 г. также изготовило для жителей России несколько тысяч медных посеребренных крестиков.

В праздник Пресвятой Троицы иеромонах Иов (Леонтьев) после богослужения в братиславской церкви призвал прихожан к сбору на помощь остарбайтерам, который дал 1 тыс. крон. Словацкие власти сначала пытались помешать этой работе, но затем предоставили право посещать эшелоны о. Иову, 25 представителям русской колонии Братиславы и настоятелю местного прихода архимандриту Михаилу (Дикому). При этом братиславский приход не только заготовил большое количество нательных крестиков для раздачи остарбайтерам, но и отправил в Россию несколько священнических облачений и разнообразную церковную утварь.[647]

В ноябре 1942 г. в монастыре стали появляться первые люди, бежавшие из лагерей военнопленных или с принудительных работ. Их сначала оставляли жить в обители, а когда с весны 1943 г. стали приходить десятки бежавших из плена советских юношей, то этих людей монахи начали устраивать, используя свои связи, на службу в различные учреждения и хозяйственные предприятия. Таким образом, за лето 1943 г. через монастырь прошло 40 человек. Осенью же вышел новый закон, по которому Словакии запрещалось давать у себя приют беженцам из Украины и России без специального германского разрешения, но братство по-прежнему помогало им, выдавая за беглецов из Венгрии, Румынии и Сербии.