Читаем Православно-догматическое богословие. Том II полностью

1) Из св. Писания. Хотя несомненно, что названия пресвитера и епископа, сообразно с буквальным значением этих слов [548], Апостолы естественно могли употреблять, и, действительно, употребляли [549] иногда безразлично, усвояя по временем то и другое как епископам, так и пресвитерам [550] и даже самим себе (1 Петр. 5, 1; 2 Иоан. 1; 3 Иоан. 1): однакож, некоторым из этих лиц они предоставляли особенное преимущество и власть рукополагать других пресвитеров (Тит. 1, 5; 1 Тим. 5, 22), судить их (1 Тим. 5, 19), награждать их (— ст. 17), — преимущество и власть, явно возвышавшие тех, кому даны были они от апостолов, пред простыми священниками, которым, по свидетельству истории, особенно первое из помянутых прав никогда не принадлежало. «Невозможно, замечает св. Епифаний, чтобы епископ и пресвитер были одно: Божественное Писание научает, кто есть епископ и кто — пресвитер, говоря Тимофею: старца (пресвитера) не укоряй… Для чего бы нужно было наставление, чтобы епископ не укорял пресвитера, если бы первый не имел преимущества пред последним? Посему и еще говорит: на пресвитера хулы не приемли, разве при двою или триех свидетелех» [551]. Впрочем, так как обоюдность названия епископа и пресвитера, встречаемая в св. Писании, не позволяет нам самим непосредственно из него определить строго и непререкаемо, в каком смысле разумели эти слова св. Апостолы; то всего естественнее обратиться здесь к мужем апостольским. Они жили и даже трудились вместе с самими апостолами, были их ближайшими учениками и, конечно, знали образ их мыслей.

2) Мужи апостольские не оставляют в нас ни малейшего сомнения касательно богоучрежденности и высокой важности епископского сана. На них, св. Климент римский говорит: «проповедуя по селам и городам, (апостолы) первых верующих, по духовном испытании, поставляли в епископы и диаконы для тех, которые примут веру», и перенося имена чинов ветхозаветной иерархии на иерархию новозаветную, замечает: «первосвященнику (т. е. епископу) свое дано служение, священникам (пресвитерам) свое назначено место, и на левитов (так называет он диаконов) свои возложены должности» [552]. А св. Игнатий Богоносец выражается еще яснее: а) в послании к Ефесеям: «епископы поставлены во всех концах земли по воле Иисуса Христа» [553]; б) в послании к Смирнянам: «последуйте все епископу, как И. Христос Отцу, и пресвитерам, как апостолам, а диаконов почитайте, как заповедь Божию (ώς Θεού έντολήν)» [554]; в) в послании к Магнезианам: «молю вас, совершайте все в мире Божием, под председательством епископа, вместо самого Бога, пресвитеров, вместо собора апостолов, и диаконов, мне любезнейших, которым поручено служение (διακονία) И. Христа» [555]; г) в послании к Траллианам: «прилично каждому из вас, особенно же пресвитерам доставлять сладостное успокоение епископу во славу Отца, И. Христа и апостолов» [556].

3) Это же самое учение встречаем потом и у пастырей второго и третьего века, как–то: а) св. Иринея: «все противники церковного учения явились несравненно позже тех епископов, которым апостолы вверили церкви» [557]; б) у Тертуллиана: «совершать крещение имеет право первосвященник (summus sacerdos), который есть епископ, затем (dehinc) уже пресвитеры и диаконы, но не без уполномоченности (auctoritate) от епископа» [558]; в) у Оригена: «от меня (пресвитера) более требуется, нежели от диакона, от диакона более, нежели от мирянина; но от того, кто содержит в руках своих церковное начальство над всеми нами, потребуется несравненно более» [559]; и других [560].

4) Наконец, то же учение находим постоянно не только у частных пастырей всех последующих веков, но и в определениях целых Соборов, например, никейского, вселенского первого (см. прав. 18) и лаодикийского (прав. 56. 57), так что, когда в четвертом веке явился Аэрий, и начал учить, будто епископ не имеет никакого преимущества пред пресвитером: то, по свидетельству Епифания и Августина, всею Церковию был признан за еретика [561].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Православие и свобода
Православие и свобода

Представлять талантливую работу всегда приятно. А книга Олеси Николаевой «Православие и свобода» несомненно отмечена Божиим даром приумноженного таланта. В центре её внимания − проблема свободы воли, то есть та проблема, которая являлась мучительным вопросом для многих (и часто − выдающихся) умов, не просвещённых светом боговедения, но которая получает своё естественное разрешение лишь в невечернем свете Откровения. Ведь именно в лучах его открывается тот незыблемый факт, что свобода, то есть, по словам В. Лосского, «способность определять себя из самого себя», и «придаёт человеку отличающую его особенность: быть сотворённым по образу Божию, ту особенность, которую мы можем назвать личным его достоинством»[1]. Грехопадение исказило и извратило это первозданное достоинство. «Непослушанием Богу, которое проявилось как творение воли диавола, первые люди добровольно отпали от Бога и прилепились к диаволу, ввели себя в грех и грех в себя (см.: Рим. 5:19) и тем самым в основе нарушили весь моральный закон Божий, который является не чем иным, как волей Божией, требующей от человека одного − сознательного и добровольного послушания и вынужденной покорности»[2]. Правда, свобода воли как изначальный дар Божий не была полностью утеряна человеком, но вернуть её в прежней чистоте он сам по себе не был уже способен. Это было по силам только Спасителю мира. Поэтому, как говорит преподобный Иоанн Дамаскин, «Господь, пожалев собственное творение, добровольно принявшее страсть греха, словно посев вражий, воспринял болящее целиком, чтобы в целом исцелить: ибо "невоспринятое неисцеляемо". А что воспринято, то и спасается. Что же пало и прежде пострадало, как не ум и его разумное стремление, то есть воление? Это, стало быть, и нуждалось в исцелении − ведь грех есть болезнь воли. Если Он не воспринял разумную и мыслящую душу и её воление, то не уврачевал страдание человеческой природы − потому-то Он и воспринял воление»[3]. А благодаря такому восприятию Спасителем человеческой воли и для нас открылся путь к Царству Божиему − путь узкий и тесный, но единственный. И Царство это − лишь для свободно избравших сей путь, и стяжается оно одним только подвигом высшей свободы, то есть добровольным подчинением воле Божией.Об этом и говорится в книге Олеси Николаевой. Великим достоинством её, на наш взгляд, является тот факт, что о свободе здесь пишется свободно. Композиция книги, её стиль, речевые обороты − свободны. Мысль течёт плавно, не бурля мутным потоком перед искусственными плотинами ложных антиномий приземлённого рассудка. Но чувствуется, что свобода эта − плод многих духовных борений автора, прошлых исканий и смятений, то есть плод личного духовного опыта. Именно такой «опытный» характер и придаёт сочинению Олеси Николаевой убедительность.Безусловно, её книга − отнюдь не богословско-научный трактат и не претендует на это. Отсюда вряд ли можно требовать от автора предельной и ювелирной точности формулировок и отдельных высказываний. Данная книга − скорее богословско-философское эссе или даже богословско-публицистическое и апологетическое произведение. Но, будучи таковым, сочинение Олеси Николаевой целиком зиждется на Священном Писании и святоотеческом Предании, что является, несомненно, великим достоинством его. А литературный талант автора делает сокровищницу Писания и Предания доступным для широкого круга православных читателей, что в настоящее время представляется особенно насущным. Поэтому, думается, книга Олеси Николаевой привлечёт внимание как людей, сведущих в богословии, так и тех, которые только вступают в «притвор» боговедения.Профессор Московской Духовной Академии и Семинарии,доктор церковной истории А. И. Сидоров© Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 2002По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II

Олеся Александровна Николаева

Православие / Религиоведение / Христианство / Эзотерика / Образование и наука
Том 7. Письма
Том 7. Письма

Седьмой и восьмой тома Полного собрания творений святителя Игнатия Брянчанинова, завершающие Настоящее издание, содержат несколько сот писем великого подвижника Божия к известным деятелям Русской православной церкви, а также к историческим деятелям нашего Отечества, к родным и близким. Многие письма Святителя печатаются впервые по автографам, хранящимся в архивах страны. Вновь публикуемые письма будут способствовать значительному пополнению имеющихся сведений о жизни и деятельности святителя Игнатия и позволят существенно обогатить его жизнеописания. Наши публикации серьезно прокомментированы авторитетными историками, филологами и архивистами. Каждому корпусу писем предпослано обширное вступление, в котором дается справка об адресатах и раскрывается характер их духовного общения со святителем. Письма святителя Игнатия Брянчанинова принадлежат к нетленным сокровищам православной мысли, и ценность их век от века только повышается. Потому что написаны они великим мыслителем, духоносцем и любящим Россию гражданином.

Игнатий Брянчанинов , Святитель Игнатий , Святитель Игнатий Брянчанинов

Православие / Религия, религиозная литература / Христианство / Религия / Эзотерика