Правосудие королей

– Давай, Джейкоб, крути ворот. Покончим с этим поскорее. А то мы себе скоро все яйца отморозим.

Я с ужасом смотрела, как паренек начинает медленно крутить ворот. Решетка стала подниматься. Вестенхольц кивнул и жестом приказал своим людям войти в город.

– Сэр Конрад, – сказала я, тряся его за руку. Он не обращал на меня внимания, сломленный и безутешный. – Сэр Конрад, нам нужно уходить!

– Хелена, – прошипел мне сэр Радомир. – Бегите к Дубайну!

Я посмотрела на сэра Конрада, затем подняла глаза на шерифа.

– Да чтоб вас, – рявкнул он, закатив глаза. – Бегите!

– Задница Немы, – выругалась я и побежала по стене, внутрь торхауса и вниз по лестнице. За моей спиной раздался металлический стук – ворота полностью открылись. Солдаты Вестенхольца стремительно приближались. Пусть стражники и поверили ему, однако, если маркграфу был нужен только Фишер, он мог забрать его и без помощи пяти сотен солдат. Нет, все шло только к одному.

Я побежала по булыжной мостовой. Несмотря на приказы сэра Радомира, по улице еще бродили несколько дюжин стражников и зевак, пытавшихся разглядеть, что же происходит.

– С дороги! – кричала я, проталкиваясь через толпу. Мне вслед летел поток проклятий, но я продолжала пробираться к городской тюрьме. Я распахнула дверь с такой силой, что ручка, ударившись о стену, оставила на штукатурке трещину.

– Дубайн! – прокричала я.

Брессинджер вышел из ближайшей комнаты.

– Что? – крикнул он, недоуменно хмурясь. – Где сэр Конрад?

Затем мы оба обернулись – воздух заполнили первые вопли и звон стали.

– Что происходит? – спросил Брессинджер. Его рука легла на рукоять меча.

– Вестенхольц убил леди Августу! – задыхаясь, сказала я. – Они идут, чтобы забрать Фишера!

Брессинджер с широко распахнутыми глазами смотрел, как солдаты маркграфа врываются в город. По меньшей мере две дюжины успели пройти в ворота, прежде чем стражники опомнились и снова опустили решетку. Солдаты тут же начали прорываться вверх по лестнице к торхаусу. Я смотрела, как сэр Радомир лихорадочно отправляет своих людей в бой.

– Что нам делать? – спросила я. От страха у меня перехватило дыхание.

– Мы должны стеречь арестованных, – сказал Брессинджер. – Этого от нас ждет сэр Конрад.

Я застонала, готовая расплакаться от досады.

– Почему мы всегда должны так неукоснительно следовать правилам?

Брессинджер вынул свой кинжал и передал его мне. Выражение его лица было твердым.

– Я воевал в Рейхскриге, Хелена, – сказал он. – Я видел, каким может быть мир без правил.

Затем он захлопнул дверь и запер ее на перекладину.

XXVII Вкус битвы

«Вступайте в бой лишь ради великого дела и никогда не ведите войну ради самой войны»

Лорд Александр Каллан, 14-й маркграф Конхольта

Я не знаю, как долго мы ждали в той влажной, холодной тюрьме, но вряд ли прошло более нескольких минут. Признаю, большую часть времени я плакала и молилась Неме. Звуки битвы, крики, звон скрестившихся мечей и пик, грохот лошадиных копыт по булыжной мостовой – эта адская какофония чуть не свела меня с ума.

Все это время Фишер и Вогт орали на нас из своих камер в комнате по соседству. Когда они поняли, что Брессинджер не собирается просто казнить их на месте, и почуяли, что сейчас их спасут, они осмелели и начали осыпать нас насмешками и угрозами. Я не стану тратить дорогие чернила и повторять их; достаточно лишь сказать, что своими словами они полностью раскрыли свои гнусные, безбожные натуры. Из всех троих лишь Бауэр продолжал молчать. Он был сломлен, преисполнен ненависти и раскаяния.

Первый удар в дверь заставил меня вскрикнуть. Затем в нее начали бить часто и громко. Я сжала кинжал с такой силой, что стало казаться, будто кожа моих пальцев сейчас разорвется. Дверь начала поддаваться, стремясь сорваться с петель, и затрещала под мощным натиском. Брессинджер встал между ней и мною и выставил перед собой свой грозодский клинок.

– Не бойся, Хелена, – сказал он через плечо. – Я не позволю, чтобы с тобой что-либо случилось.

Дверь наконец сорвалась с петель. Закованные в сталь пальцы отшвырнули треснувшее дерево в сторону и сняли перекладину со скоб. Трое солдат Вестенхольца ворвались внутрь. Их сюрко уже были запятнаны кровью. За ними я увидела кавалеристов, с ликованием рубивших горожан.

Брессинджер не стал терять время. Он сразил первого же солдата, воткнув ему меч в глазницу. Тот рухнул на пол, как мешок с навозом. Оставшиеся двое грязно выругались. Один замахнулся мечом наудачу и попал Брессинджеру по левой руке, почти полностью отрубив ее. Брессинджер взревел и убил солдата, полоснув его мечом по горлу.