Правота желаний (сборник)

– Не обращайте на нас внимания, – сказала им Джил, – вы можете идти в спальню на втором этаже, а если хотите, можете остаться здесь, второй диван свободен.

Шон и Диана вопросительно посмотрели друг на друга, мол, что теперь делать будем, но Шон не стал долго размышлять.

– Этот диван ближе, чем спальня, а я не хочу откладывать нашу любовь ни на секунду.

– Хорошо, – также послушно сказала Диана, удивляясь себе.

Они быстро скинули с себя одежду, и Диана снова опустилась на колени и на этот раз взяла в рот уже любимый головастый хуй. Когда она привела его в жадно-готовое состояние, Шон вытащил презерватив и подал его Диане со словами:

– Нам ещё рано заводить второго ребёнка.

Диана улыбнулась:

– У меня вчера кончился период – мы можем наслаждаться без препятствий.

И они насладились. Под зорким наблюдением Сэма и Джил. А затем и при их участии.

Во время передышки Диана, растроганная активным всепрощением Шона, продолжила своё покаяние:

– Теперь, чтобы совершенно успокоить мою совесть, я должна связаться с Ким, и поблагодарить её – ведь если бы не она, я бы… мы бы… все бы… У тебя есть её адрес?

Так возникала большая и дружная семья.

Правота желаний [53]

You roll over

when I want more.
I want more.
Why bother —
there’s so much love.
So much love.

Brazilian Girls. Lazy Lover

Роберта и Доун, идя по улице, столкнулись бы нос к носу, если бы живот и груди Роберты не сработали как буфера и не удержали носы женщин на значительном расстоянии друг от друга.

Доун и Роберта не виделись со времени окончания школы, а значит – более двадцати лет. Обе, конечно, изменились, но главное осталось прежним: красота Доун и непривлекательность Роберты, а потому женщины сразу обнялись.

Город, в котором они жили, был огромен и неудивительно, что за всё это время они встретились впервые. Роберта и Доун были свое= образно близки в школьные годы и особенно в последний год, когда им было уже по восемнадцать. Женщины, возбуждённые встречей, решили зайти в кафе, поболтать о прошедших годах и узнать, какая жизнь настучалась у каждой из них.

Сев за столик, женщины наперебой выплёскивали сведения о своих семейных делах: у обеих завелось по двое детей, которые на данный момент выросли и разъехались учиться по разным городам. Роберта жила одинокой домохозяйкой, а Доун владела с мужем строительной компанией и работала в постоянном перемещении от стройки к офису и от офиса к стройке. Однако Доун сама выбирала, куда и с какой скоростью двигаться, смакуя прелесть свободы, предоставляемой собственным бизнесом.

Подведя промежуточные итоги жизни, подруги обратились к воспоминаниям. Приятность воспоминаний ещё больше располагала друг к другу нынешних Роберту и Доун. Девушки тогда, как и все в годы созревания, думали в основном о сексе, и девственность они потеряли с нетерпением, когда Роберте было четырнадцать лет, а Доун – пятнадцать, так что к последнему году школы они были уже весьма опытными женщинами. Некрасивая Роберта опередила на год очаровательную Доун, потому что честно призналась себе, что выбирать ей не приходится и надо соглашаться на любую возможность наслаждений. Доун же выбирала, кому отдать свою девственность и провыбирала целый лишний год, о чём она всегда корила себя впоследствии – целый год возможных наслаждений был безвозвратно из жизни вычеркнут.

Это был возраст, в котором больше чувствуется, чем думается. Но у этих девушек думанье тоже получалось.

Девочки познакомились в первом классе. Роберта подошла к Доун и спросила, откуда она.

– Я с Марса, – ответила Доун.

И тут Роберта поняла, что с этой девочкой будет весело играть.

Доун была жизнерадостной и находчивой, и грусть в ней не задерживалась. Характер Доун определился, когда ей было годика два. Доун, бегая, упала и, плача, затопала к папе, протягивая к нему ручки. Папа не склонился к ней, чтобы сразу пожалеть, он не поднял её к себе на огромную высоту, как тогда казалось Доун. Папа отстранился от плачущей дочки и поставил условие: «Сначала улыбнись.» Девчушка подавила слёзы, улыбнулась и в награду на неё сразу нахлынула радость и тепло от прижимания к папе. Такое же условие папа поставил ещё разок, когда её ударил мальчишка. Доун его выполнила, и с тех пор девочка поняла, что слёзы не приносят радости и тепла, а улыбка – приносит.