Праздничный коридор. Книга 2

По большому счету, Зосе он был не нужен. Она до последней минуты восстановила последний день жизни Оксаны. Тем более, что люди, убившие Оксану, уже понесли наказание. Можно было забыть, что в розовом компьютере Оксаны хранится еще какая-то тайна, в которую она, по всей вероятности, и хотела посвятить Зосю. Но Зося не могла простить себе, что не услышала Оксану, когда та нуждалась в помощи. Зося хорошо знала Оксану и помнила, что лично для себя она никогда и ничего не просила. Значит, есть что-то важное, что Зося должна знать или кто-то третий, кому она может оказать помощь. Последней надеждой оставался Павлик, но Зося этой надежде не доверяла. Посылала Николая Петровича навестить Павлика из простого чувства сострадания к больному ребенку. Да, это Павлик замучил Оксану до смерти, но действовал он, как зомби, а пульт управления держал в своих руках Савелий. Оксана вырастила больного ребенка, а Савелий своими стараниями превратил его в злобное чудовище. Лечить его Оксана хотела, все последние годы своей жизни деньги на эти цели откладывала. Чем-то душу ей зацепил этот паренек – она за него готова была жизнь свою отдать. Впрочем, и отдала.

– Николай Петрович, – давала Зося указания своему шефу по безопасности перед его поездкой в исправительную колонию, – Вы там присмотритесь к условиям содержания Павлика. Если решите, что он нуждается в помощи, то окажите ее, я имею в виду помощь.

– Я Вас правильно понял, Зоя Николаевна? Я должен облегчить жизнь маленького негодяя? А, может, ему следует прочувствовать все тяготы лагерной жизни, чтобы научиться ценить свободу? Тем более, что он отбывает наказание всего лишь за мелкое хулиганство, а тяжкое преступление, которое он совершил, остается безнаказанным. Из-за серьезности преступления, его нужно было бы изолировать от общества на всю оставшуюся жизнь. Жаль, что вы этого не понимаете.

– Исходите из того, что, в первую очередь, Павлик больной человек, и нуждается если не в нашей помощи, то в медицинской – точно. Из всего, что случилось, исправить, даже какую-то мелочь, невозможно. А помочь больному человеку пока в наших силах. Пожалуйста, Николай Петрович, будьте к нему снисходительны. Впрочем, если эта поездка противоречит Вашим жизненным принципам, то Вы можете от нее отказаться.

– Нет, отказаться я не могу. Во-первых, я на работе, а во-вторых, признаю, что неправ. Сделаю все возможное, чтобы из зоны переправить Павлика в медицинское учреждение. Конечно, подведомственное колонии, но, все-таки, там за ним присмотрят специалисты.

Возвратился Николай Петрович в Горевск через несколько дней. По его хмурому взгляду и неулыбчивому лицу Зося поняла, что с Павликом в колонии произошла какая-то трагедия. Он оставался единственным человеком, до которого пока не дотянулась рука правосудия за содеянное зло.

– Павлик погиб? – спросила она у Николая Петровича

– Пока нет, – ответил он, – но все еще может произойти. В колонии я его не нашел, его перевели в лагерную больницу. Когда я приехал и начал просить свидание с Павлом Сулимовым, меня почему-то отправили с этим вопросом к начальнику колонии. Там меня долго допрашивали, и главный вопрос, который мне все задавали – кем я ему прихожусь? И только оценив степень моей заинтересованности в благополучии заключенного, сказали, что Сулимов переведен в больницу. Пришлось приложить максимум усилий, чтобы мне рассказали правду о болезни Павлика. Оказывается, Павлик по своему слабоумию решил похвалиться перед товарищами по несчастью своей лихостью и смелостью. Он рассказал в подробностях, в присутствии целого барака заключенных, как он насиловал свою приемную мать. Как мы и предполагали, руководил всеми его действиями Савелий, который во время насилия постоянно присутствовал в комнате. Он давал Павлику чисто мужские советы, как наилучшим образом получить удовольствие от полового акта. Зоя Николаевна! Вам нехорошо? Может мне не рассказывать подробности, и так все понятно?

– Да, мне нехорошо. Но я хочу знать все о последних часах жизни Оксаны. Продолжайте, я уже могу слушать.

– Оксану на стол привязывал Савелий и после каждого насилия, стол вместе с Оксаной задвигал за диван. Савелий давал ей час-полтора отдыха, затем задавал единственный вопрос – не решила ли она отдать ему деньги? Оксана сначала пыталась его убедить, в том, что у нее нет никаких денег, а потом и вовсе молчала. Тогда он снова звал Павлика, сам снимал с него штаны и подводил к Оксане.

– Они были только вдвоем? Или там еще и Инга присутствовала?