Праздничный коридор. Книга 2

– Инги там не было, зато присутствовала Наталья. Она все это время находилась в соседней комнате. Когда сын с отцом выходили из комнаты, Савелий пускал туда Наталью, которая давала Оксане воду и обмывала с нее кровь. Эти жуткие подробности насилия, над приемной матерью затаив дыхание слушали все заключенные. Вскоре барак был заполнен заключенными, которые заходили сюда по своим делам, а потом оставались, застыв от ужаса. Когда Павлик окончил свой рассказ, заключенные с него самого сняли штаны и принялись его по очереди насиловать. Его насиловали во все доступные места, и к утру, Павел был изуродован до неузнаваемости. Вытащили его из закутка утром воспитатели и отвезли в больницу. Лагерное начальство сначала переполошилось произошедшим чрезвычайным происшествием с заключенным, а потом все успокоились – родных у потерпевшего нет, требовать для него какой-то справедливости некому. Решили потихоньку поместить его в больницу под видом обычного заболевания.

– Его больше не насилуют?

– Когда он лежал в больнице, к нему в палату начали заходить заключенные, чтобы поинтересоваться, как он себя чувствует и не пора ли снова заняться групповым сексом. Все, что я пока сумел для него сделать, так это перевести его в другой лагерь и поместить в отдельную палату лагерной больницы. Заплатил деньги, чтобы ему оказывалась нормальная медицинская помощь и как можно чаще навещала нянечка. Но, я уверен, что и туда скоро дойдут вести о насильнике собственной матери и он снова будет распят. Единственное, что может его спасти, так это хороший адвокат, который докажет его психическое заболевание и исправительную колонию ему заменят на психиатрическую клинику. На это нужны деньги и время.

– Деньги – не вопрос. Времени нет. Постарайтесь сделать все быстро и качественно. Здесь и придумывать легенды не придется – он на самом деле болен. Вы посетите снова квартиру Савелия, местную поликлинику и органы социальной опеки. Там Вы быстро соберете все медицинские справки и заключения различных комиссий о состоянии Павла Сулимова. Такие же бумаги можно получить и в детском доме, из которого его забрала Оксана.

– Все сделаю!

– Николай Петрович, я почему-то начала думать о том, что Оксана предчувствовала свою смерть и хотела поручить моим заботам Павлика. Оксана постоянно твердила о каком-то мифическом коридоре, в котором намеревалась развернуть зеркала своей жизни. Короче говоря, она верила гороскопам, предсказаниям и знакам судьбы. Она на эту тему читала много литературы, и ее увлечение было самого серьезного характера. Возможно, она сумела вычислить какие-то отрицательные этапы своей жизни, но избежать их не смогла. Сейчас перед нами уже не одна задача – найти компьютер, а целых две. Вторая – добиться перевода Павлика в обычную, платную клинику. На лечение, а не отбывание наказания. Работаем!

Глава 9

Людмила Пименова снова жила вместе с сестрой и матерью в старой «хрущевке». Вернее, в полуторной тесной квартирке в панельном доме, на которую мать обменяла их прежнюю добротную квартиру, чтобы рассчитаться с долгами Милочки перед банком. Полуторной квартира называлась потому, что в одном из углов комнаты была встроена ниша, в которую точно становилась снова же полуторная кровать. Эту нишу мать и сестра уступили Людмиле, чтобы у нее был свой изолированный угол.

За те несколько недель, в течение которых Людмила была частной владелицей вполне респектабельного кафе, она преисполнилась гордостью преуспевающего человека, которому доступны все радости жизни. Чтобы подчеркнуть свою свободу и независимость от обстоятельств, она даже изменила манеру общения и походку. Новый тембр голоса, резкий и властный, должен был оттенить ее образ успешной бизнес-вумен. А высоко поднятая голова и резкий чеканный шаг – место и положение в обществе.

Теперь, при встрече на узкой дорожке, Людмила не уступала дорогу ни старому, ни малому. Она громко притопывала каблуками, словно сообщала окружающим людям – расступись, я сильная, смелая и мне всегда везет.

Мать не одобряла ее поведение, но разве Милочка прислушивалась к мнению своей «колхозной старухи». Людмила несколько последних лет поила и кормила мать и сестру, даже отремонтировала старую, запущенную квартиру за свои деньги.

Конечно, мать стеснялась и подачек, и неоправданного гонора своей дочери. Она считала, что вполне прилично жить в квартире, с выцветшими от старости обоями на стенах, и каждый день есть картошку с кефиром, но при этом ни от кого не зависеть. Подачки от высокомерной и вздорной дочери не приносили радость, но плохой мир лучше хорошей войны, и Тамара помалкивала.

Когда она узнала, что Милочка украла у Зоси кафе и уже записала на свое имя, то ее с сердечным приступом забрала скорая помощь.

Милочка ей объяснять ничего не стала, картину нарисовала одним предложением:

– Я кафе заработала своим трудом.