Праздник любящих сердец

Эта мысль возбуждала ее еще больше. Так она не ощущала себя никогда прежде. Все потому, что вела тихую, спокойную жизнь. Исчезла в саду, окружив себя цветами. Цветами, которым не требовался уход, чтобы цвести и выживать в дикой природе, и которые не были жертвами собственной красоты. Она сделала так, чтобы обрести исцеление, но у такого исцеления имелись последствия. Оно в конечном счете лишь притупляло боль. Она лишь зарыла все острые углы своей жизни в песок. Но вместе с тем жизнь так же утратила свой интерес. Свой захватывающий ритм. По правде говоря, Элоиза никогда не испытывала истинного азарта. Вся ее жизнь всегда определялась кем-то другим. В ней присутствовали боль, и горесть, и печаль, и пренебрежение. Даже опасность. Но никто и никогда не устраивал ей вечеринок ко дню рождения. Ее окружали постоянные свидетельства того, что роскошные празднества существовали. Просто ни одно из них никогда не устраивалось в ее честь. Ни одного доброго слова не было сказано в ее адрес. Она жила среди богатства, но не являлась частью этой жизни. Ее кормили и одевали, но у нее никогда не было красивых рождественских елей и лежащих под ними подарков. Потому что она не принцесса и никогда ею не была. Но хотя бы сегодня ночью ощутить азарт всей этой жизни… Оно того стоило. Пусть она уже и жалела, что все это не могло продолжаться, но, по крайней мере, у нее оставалась ее тихая жизнь, к которой она могла вернуться. Безопасная жизнь. Хоть это у нее осталось.

Поездка на лифте была истинной пыткой. Они стояли друг против друга. Лишь небольшое расстояние разделяло их. И она просто старалась дышать. Вдох-выдох. И ни о чем не думать. Ее тело горело от желания. Она чувствовала привкус его плоти во рту и чувствовала влагу между бедер. Предвкушая то, что должно случиться.

Двери лифта открылись, Винченцо вышел первым и протянул ей руку, как и до этого, на улице. Только на этот раз он приглашал ее не в публичное пространство, а туда, где их не увидит никто. Он приглашал ее провести ночь необузданного греха, и она намеревалась ответить согласием. Она протянула руку и коснулась его пальцев. Мелкая дрожь пробежала по ее спине. Желание, обуревавшее ее, едва не переходило в боль.

Винченцо притянул ее к себе. Его темные глаза не отрывались от нее ни на миг. Во рту у нее пересохло. Нет, это не боль. Это глубокое ощущение пустоты. Желание, чтобы он наполнил ее собою. Она хотела его. Может, она и девственница, но прекрасно знала, что сейчас произойдет и что ей суждено испытать наслаждение. Ее не заботила боль. Боль она знала наизусть. Можно жить с невероятной болью внутри. Болью от предательства и страха. Уж это она успела усвоить. Нужно только понять для себя, как ее вытерпеть. А немного физической боли не беспокоило ее. Ничуть. Элоиза не ощущала беспокойства о том, что было ей до сих пор неведомо. Потому что она с Винченцо. И все будет потрясающе, она в этом не сомневалась.

Уверенность в этом эхом отдавалась в ее душе. И она не могла бы это объяснить никому. В том числе и себе самой. Дело в том, что это Винченцо. Мужчина, в которого она влюбилась еще юной девушкой. Мужчина, которого она никогда не забывала. Мужчина, которого она хотела всегда. Этот миг был неминуем, хоть она и не могла этого объяснить. Происходило нечто естественное. Отчасти и грустное, но об этом она сейчас отказывалась думать. Это была их ночь. Кульминация всего того, что она испытывала к нему с самых юных лет. Винченцо.

А затем он заключил ее в объятия и поцеловал. Это был жадный поцелуй, который словно воспламенил ее изнутри. И снова, в один миг она сама почувствовала себя пламенем. Сделала шаг назад, взялась за молнию на спине и расстегнула платье, в котором провела весь этот вечер. Она приспустила его до пояса, демонстрируя Винченцо свою обнаженную грудь. Ей хотелось это сделать. Самой раскрыть перед ним свое тело. Гордо и не смущаясь.

Ее тело свидетельствовало о том, какой была ее жизнь. Какие вещи она любила. О том, что ей нравилось печь хлеб и есть его тоже нравилось. Что ей всегда нравилась выпечка. Что она работала на солнце, а потому у нее были веснушки на руках и плечах. Что ногти ее были короткими, потому что заниматься садом нельзя с длинными ногтями. По крайней мере, они здорово мешают при работе с растениями. Перед ним стояла та Элоиза, которой она сама решила стать. И сейчас она решила отдаться ему.

Платье соскользнуло к ее ногам, и она осталась перед ним лишь в золотых туфлях и трусиках того же цвета. Она увидела свое отражение в одном из зеркал, и на миг ей не понравилось, как трусики обтягивают ее бедра. Немного врезаясь, ибо ее тело не было идеально подтянутым. Но, глядя в лицо Винченцо, Элоиза видела лишь лютый голод, и не жалела ни о чем. Все было прекрасно. Она сделала шаг вперед, и лицо его дрогнуло.

— Ты прекрасна, — произнес он хриплым голосом.

Кровь ударила ей в голову.

— Я рада, что ты так считаешь.