Праздник любящих сердец

Темное чувство предвкушения заставляло все ее тело трепетать. Но она была вовсе не против. Наоборот. Пусть бы водитель дал пару кругов по городу, чтобы он мог взять ее прямо здесь. На заднем сиденье. Им бы не пришлось прерываться, чтобы подумать или отдышаться. Они могли бы просто продолжать. Именно этого ей хотелось, ибо мысли сейчас казались ей врагами. Ей не хотелось думать. Она хотела лишь чувствовать. Испытывать все то, что происходило между ними. То бесконечное желание, которое Винченцо пробуждал в ней. Оно казалось волшебным. А волшебным в ее жизни было немногое. Элоиза чуть не рассмеялась. Она помнила, как в детстве ей казалось, что, раз она переезжает в королевский дворец, значит, она принцесса.

Но нет ничего ужаснее кошмара, соседствующего с фантазией. Ей ли не знать, ведь она ощутила это на себе. Она никогда не была принцессой. Она была призраком. Призраком в собственной жизни. Призраком в жизни окружавших ее людей. И теперь с нее довольно. Хватит. Она сыта по горло.

Элоиза прильнула к Винченцо бедрами, и рука ее скользнула меж них. Она расстегнула пуговицу на его брюках, затем молнию, и пальцы ее очутилась внутри, сжимая горячее твердое свидетельство его желания.

Винченцо не дышал, а будто шипел сквозь зубы, и она сама не верила в собственную смелость. Но она не маленькая девочка. Может, у нее и не было практики в сексе с мужчинами, но знала она об этом все. Она прочла достаточно книг, описывающих совокупление двух людей. В деталях и в метафорах. А также видела немало телевизионных сериалов, где метафоры отсутствовали напрочь. Она знала, для женщины смелость не постыдна. Напротив. Она вызывала интерес. Она знала, как следовать собственным желаниям, и это волшебное чувство казалось подарком свыше. Чувство, незнакомое ей прежде.

Винченцо запрокинул голову на сиденье, тяжело дыша ей в лицо. Она сползла с него и опустилась на пол, встав перед ним на колени, глядя на него и его возбужденную мужскую твердь. Она прильнула губами к головке и обвела ее языком. Винченцо обхватил ее голову, направляя ее движения, и она глубоко погрузила его плоть к себе в рот. Язык ее скользил по его пылающей, горячей плоти. Это было прекрасно. Элоиза тонула в величии этого момента. В его силе. Ибо она стояла на коленях перед ним, и самая уязвимая часть его тела находилась у нее во рту. И он всецело принадлежал ей. Не важно, что она менее опытна, чем он. Не важно, что она моложе. Сейчас они были равны. Здесь, стоя на коленях перед принцем, скорее она верховодила им.

Это было для нее пьянящим открытием. Глубоким, сильным и неожиданно приятным. Но разве не провела она всю жизнь, чувствуя себя беспомощной. Окруженная людьми, у которых было больше денег, сил и возможностей манипулировать другими, чем когда-либо было у нее. А теперь у руля находилась она. И была здесь главной.

Винченцо вновь издал животное рычание, и его бедра подались вверх. Его плоть уперлась ей в горло, но она не шелохнулась. И ей это нравилось. Он не мог себя контролировать, не являясь более главным, а всецело нуждаясь в ней.

Она продолжала ласкать его до тех пор, пока лимузин не остановился перед входом в здание. Винченцо опустил глаза, и они сверкали.

— Может, стоит попросить его еще покатать нас? — спросила Элоиза, и снова принялась водить языком по его возбужденной плоти.

Шея Винченцо напряглась так, что выступили вены.

— Нет, — ответил он, поправил брюки, застегнулся и вновь усадил ее подле себя. — Мы закончим все должным образом.

И она ненавидела ту правду, что скрывали эти слова. Она означала, что они закончат это в кровати, потому что сегодняшняя ночь будет для них последней. Потому что больше они не будут вместе никогда. При мысли об этом Элоиза ощутила горечь, что, в общем, ей самой было не очень понятно. Да ей и не хотелось понимать.

Винченцо вышел из машины, протянул ей руку, и она снова очутилась на улице. Так, словно мгновение назад часть его тела вовсе не находилась у нее во рту. Они выглядели как обычная пара, не занимавшаяся только что сексом на заднем сиденье машины.