Праздник Святого Йоргена

— Хранитель сада! Усыпьте лестницу розами!

— Гроссмейстер! Священная лестница усыпана розами.

Три удара гонга, оркестр исполняет бравурный марш. Господа первосвященники встают и с молитвой уходят в боковые врата.

Гроссмейстер остаётся один на опустевшей паперти. Он делает несколько шагов и опускается на колени. Подбегают служки и надевают на коленопреклонённого гроссмейстера роскошный плащ из сверкающего как снег белого шёлка, затем белую шапочку, белые туфли и подают ему белый посох.

Музыка умолкает.

Гроссмейстер весь в белом торжественно выступает вперёд, знаком требует тишины и провозглашает:

— Итак, сейчас вам всем будет бесплатно явлен чудотворный плащ святого Йоргена. Тот, кто пожелает прикоснуться к плащу, пусть обратится в контору соборного секретаря и сдаст ему кружку святого Йоргена с установленной законом суммой денег. Новые кружки с соборной печатью можно купить там же сегодня и в течение двух последующих дней. Так откройте же… Ах да, пока я не забыл: те, что стоят в задних рядах, не напирайте слишком на передние, а то опять покалечите друг друга, как в прошлом году. Кроме того, соборный капитул строжайшим образом запрещает богомольцам влезать на деревья, ведь можно повредить кору, листву и ветви. Так что слезайте, а кто не слезет… Откройте же священные врата!

Играет музыка, звонят соборные колокола, и паломников охватывает суеверный ужас. Главные врата открываются, и на лестницу выбегают пёстро одетые мальчики и девочки с розами и кадильницами. Они радостно поют:

Малиновому звону
внимает весь народ,
и капитул священный
выходит из ворот.
На лестнице крутой —
плащ Йоргена святой,
тот, что со злобной бранью
был предан поруганью.

Из темноты собора один за другим, словно привидения, появляются первосвященники в белых одеяниях, в высоких золотых шлемах и с длинными золотыми копьями. Они несут синевато-зелёный плащ, весь запятнанный кровью, а гроссмейстер стоит на коленях, воздев к небу руки и творя молитву.

И все паломники, как один, падают на колени. Женщины громко рыдают, мужчины тоже всхлипывают.

Гроссмейстер поднимается с колен и, впадая в экстаз, восклицает:

— Словно облака, проносятся над землёй тысячелетия, но, невзирая на бури времени, соборный капитул неусыпно и стойко охраняет плащ святого Йоргена. О благочестивейшие братья мои первосвященники! Снимите же ваши шлемы, сложите ваши копья и помогите мне призвать нашего великого святого, странствующего по земле.

Господа первосвященники преклоняют колена, а гроссмейстер громогласно восклицает:

— О наш святой покровитель, где бы ты ни странствовал сейчас, услышь призыв наш: святой Йорген!

— Я здесь, — неожиданно отзывается кто-то.

В толпе паника.

— Святой Йорген!

— Я здесь, — повторяет всё тот же голос, и толпа видит человека, который быстро пробирается в толпе коленопреклонённых паломников.

— Святой Йорген! — рычит гроссмейстер как разъярённый медведь.

— Я здесь, — кричит в ответ Микаэль уже у самой лестницы. — Да, это я! Вы сохранили мой плащ? — и прежде чем кто-либо успевает опомниться от страха, он уже стоит па ступенях священной лестницы.

А вокруг него бушует буря возмущения и гнева. На дерзкого святотатца обрушивается град проклятий.

— Он идёт по священной лестнице!

— Он берёт плащ!

— Безрассудный пёс! Разве ты святой Йорген?

— Это мой плащ! — восклицает Микаэль. — Я Йорген, и я вернулся к вам…

— Он лжёт! — визгливо кричит Тобиас.

— Хватайте его! — приказывают первосвященники страже.

— Я лгу?! — это крик отчаяния. — Дерзните же коснуться меня, собаки! Клянусь, если вы опять изгоните меня, как в мою брачную ночь триста лет назад, то я вернусь в третий раз и камня на камне не оставлю от вашего города.

— Это Йорген, — бормочет Тобиас.

— Это его голос, — кричит толпа. — Вестимо, это Йорген, лучший друг бедняков.

Тут поднялся такой шум и гам, что гроссмейстер совсем растерялся, и момент был упущен.

Тогда решил вмешаться главный капеллан. Он грубо отталкивает гроссмейстера в сторону и кричит, презрительно глядя на толпу:

— Да вы рехнулись? Святой Йорген мёртв и лежит в могиле.

Весьма грубый промах, и Микаэль мгновенно пользуется этим.

— Я мёртв?! — насмешливо кричит он и, сжав покрепче посох, с размаху бьёт своего дорогого родителя по лицу; посох раскалывается, а главный капеллан, шатаясь, отступает на несколько шагов.

Лицо святого искажено ненавистью и гневом.

— Ну что, по-твоему я всё ещё мёртв? — яростно наступает Микаэль на оглушённого первосвященника. — Ничего, ты сейчас убедишься, что я жив, и ещё как жив, мерзавец, старый прелюбодей!

Паломники, гроссмейстер, первосвященники, герольды, служки, музыканты — все ошеломлены этим страшным взрывом ненависти, испепеляющей как вулканическая лава.

И тогда старый Тобиас бросается вперёд и вопит, содрогаясь всем телом, словно он сам получил взбучку:

— Коли ты святой Йорген, то сотвори чудо!

Сквозь толпу протискивается Франц и ковыляет на костылях к святому Йоргену.